22 
Я не удосужился объявить о своем приходе, а просто похлопал парнишку по плечу. Он испугался, выплюнул порцию сока себе на джинсы, а траву из кальяна вылил на пол.
— Эй, приятель! — заорал он. — Что за…
Решив избежать лишнего вранья, я показал ему жетон.
— Ой, парень, — запричитал он, — мне теперь хана. Мои предки…
— Успокойся. Дыши глубже. Это не облава, — сказал я. — Сделай потише. Я только хочу поговорить.
Он послушно убавил громкость. Думаю, он готов был мне руки целовать. Хорошо, надеюсь, это сделает его сговорчивым.
— Как тебя зовут?
— Митч, — проблеял он, — но все зовут меня Дуби. [15]
Удивительно. Я внимательно просмотрел список соседей Патрика по общежитию. Никаких Митчей, никаких Дуби. Я прочел имена вслух и спросил Дуби, есть ли кто-нибудь поблизости.
— Они теперь здесь не живут, приятель, — сказал он, успокаиваясь. — После того как этот чудак Малоуни проделал трюк Гудини, они разбежались по другим корпусам. Думаю, их слишком доставали.
Я удивился, почему никто, включая бывшего полицейского на входе, не сказал мне, что соседи Малоуни смылись. Я молча курил и рассматривал стены. Мое восхищение не осталось не замеченным Дуби.
— Очень круто, правда?
— Твоя работа? — удивился я.
— Ни в коем случае, приятель, — засмеялся он. — У меня даже человечки из палочек не получаются. Они здесь уже были, когда я сюда въехал. В ванной нарисован «Унылый Блюз». Очень жаль, что он не нарисовал ни одного альбома «Зеп» или «Заппа».
— Да, жаль. Не знаешь, кто из парней…
— Наш Гудини, то есть Патрик. Смотрите, он подписал их все в углу.
Дуби был прав. В левом нижнем углу каждой стенной панели виднелись инициалы «ПММ». Конечно, это не потолок в Сикстинской капелле, но на меня рисунки произвели впечатление. Просто поразительно.
— Вы его разыскиваете? — спросил Дуби.
— Я и все остальные. Ты назвал его странным. Почему?
— Я не имел в виду ничего плохого, — начал оправдываться Дуби. — Я жил в этом же коридоре, и мы с ним даже словом ни разу не перекинулись, разве что «привет-привет». Вы понимаете? Но он был именно странный. Не знаю…
— Попытайся.
— Он был… Объяснить. Ну-у типа… Вы когда-нибудь видели тот фильм с Дэвидом Боуи?
— «Человек, который упал на землю»?
— Во-во! А вы для полицейского, того…
— Спасибо, но вернемся к фильму.
— Простите. Итак. Ну, вы знаете, Боуи был вроде чужеземца. И Патрик тоже. Он не соответствовал. Он жил в том же коридоре, но был отдельно от всех.
Я терял терпение с этим Дубстером и молился в душе об одном: чтобы он не тянул резину.
— Ты можешь привести пример?
Он указал пальцем на злобный «Акваланг» над моим плечом.
— Он нарисовал все это. Но парни мне говорили, что он никогда не слушал музыку. Ну, ненавидел ее. Стремился сбежать или запереться в своей комнате, когда другие врубали. Они сказали, что он расписывал стены, чтобы подлизаться к ним. Вроде обмена, понимаете?
— Что на что он хотел обменять?
Дуби задумался:
— Чтобы они его терпели, полагаю. Если они шли в бар или на стадион, брали его с собой.
— Если он не вписывался в компанию, почему не сменил соседей?
— Похоже, он устал это делать, приятель. Бобби сказал…
— Роберт Клингман? — спросил я. В голове у меня возник образ матери Клингмана, развивающей потенциал личности.
— Ага, Роберт Клингман. Он сказал, что Патрик после первого курса менял соседей по общежитию каждый семестр. Послушайте, он был ненормальный. И слишком часто улыбался, понятно?
Я не понимал. Из того, что сказал Дуби, я понял только, что Патрик Малоуни отчаянно стремился приноровиться. Мне, полицейскому-еврею, легко было поставить себя на его место. Я помнил, что был готов терпеть многие неприятности, лишь бы меня приняли товарищи. Я требовал от Дуби новых примеров странностей Патрика, но он просто пожимал плечами и говорил, чтобы я отстал, но я чувствовал — он что-то скрывает. Я снова надавил, напомнив о жетоне в кармане и о том, что сравнительно небольшое количество его любимой травки обеспечит ему бесплатное жилье в Аттике по закону Рокфеллера о наркотиках. Он прикинулся оскорбленным. Я веду нечестную игру. Я же обещал, что облавы не будет. И не будет, сказал я, если он перестанет врать.
Дуби сдался и поднял руки вверх:
— Ладно, вы победили. Но чтоб никаких слухов по общежитию… вы понимаете. Я хочу сказать — вдруг парень мертв, ну и все такое, а я…
22 
