Последние отзывы

  117  

О вчерашнем нападении Биргитта пока что словом не обмолвилась. Не решила, стоит ли вообще о нем упоминать. В буре чувств, связанных с этим инцидентом, присутствовало и смущение, будто она могла избежать случившегося. Обычно-то держалась настороже.

— Я ухожу, вернусь опять поздно, — сказала Карин. — Зато завтра все останется позади. Проведем денек вместе.

— У меня тут длинные списки, — отозвалась Биргитта. — Сегодня отправлюсь в Запретный город.

— Там жил Мао. Он тоже создал династию. Коммунистическую. Некоторые считают, он сознательно пытался походить на древних императоров. В первую очередь, наверно, на Цинь Шихуанди, о котором мы толкуем целыми днями. Но по-моему, это клевета. Политическая клевета.

— Его дух витает над всем, — сказала Биргитта. — Иди, будь прилежной и умной девочкой.

Карин исчезла, полная кипучей энергии. Чтобы не завидовать ей, Биргитта бодро встала с постели, сделала несколько небрежных гимнастических упражнений и приготовилась к новому пекинскому дню, без заговоров и тревожных озираний по сторонам. Утром она отправилась в загадочный лабиринт Запретного города. Над центральными воротами в розовой наружной стене — раньше через них входил только император — висел огромный портрет Мао. Биргитта обратила внимание, что все китайцы, входя в красные ворота, прикасались к их золотым накладкам. Должно быть, тут что-то вроде суеверия, решила она. Надо будет спросить у Карин.

Ступая по стертым камням внутреннего двора, Биргитта вспомнила, как в бытность свою красной бунтаркой где-то прочла, что Запретный город состоит из 9999 с половиной комнат. Поскольку Бог Неба имел 10 000 комнат, Сын Неба не мог иметь больше. Хотя вряд ли это правда.

Несмотря на холодный ветер, посетителей было много. Большей частью китайцы, благоговейно ходившие по комнатам, куда многим поколениям их предков не было доступа. Какой же исполинский бунт, думала Биргитта. Когда народ обретает свободу, происходит вот что: он получает право на собственные мечты, на доступ в запретные комнаты, где создавался гнет.

Каждый пятый человек в мире — китаец. В моей семье, если считать ее миром, один должен бы быть китайцем. Так что в юности мы все же были правы, думала она. Наши доморощенные пророки, особенно Мосес, теоретически самый подкованный, постоянно напоминали, что вести речь о будущем можно лишь с участием Китая.

Уже собираясь покинуть Запретный город, она вдруг, к своему удивлению, обнаружила американское кафе быстрого питания. Вывеска прямо-таки кричала навстречу с краснокирпичной стены. Биргитте захотелось понаблюдать, как реагируют прохожие китайцы. Одни останавливались, показывая своим спутникам на вывеску, другие даже заходили внутрь, но большинство вообще не замечало этого омерзительного, по мнению Биргитты, святотатства. Китай стал загадкой другого рода, с тех пор как она впервые попыталась хоть что-то понять в Срединной империи. Но это неправильно, сказала она себе. Даже американское кафе в Запретном городе наверняка можно понять исходя из трезвого анализа современного мира.

Возвращаясь в гостиницу, Биргитта нарушила обещание, которое дала себе утром, и разок оглянулась. Но не заметила ни знакомых лиц, ни кого-либо, стушевавшегося оттого, что она обернулась. Пообедала она в каком-то ресторанчике и снова, глядя на счет, поразилась дороговизне. Потом решила попробовать найти в гостинице какую-нибудь английскую газету и выпить чашку кофе в большом баре в холле. В газетном киоске нашелся экземпляр «Гардиан», и Биргитта устроилась в уголке возле горящего камина. Несколько американских туристов, вставая, громогласно объявили, что теперь намерены подняться на Великую Китайскую стену. Они тотчас вызвали у нее живейшую антипатию.

А когда она сама посетит Стену? У Карин Виман время будет, вероятно, только в последний день перед отъездом. Можно ли побывать в Китае и не увидеть Стену, которая, согласно современной легенде, одно из немногих рукотворных сооружений, какие видны из космоса?

Стену я должна увидеть обязательно, думала Биргитта. Карин там наверняка уже бывала. Что ж, придется ей смириться. Вдобавок у нее есть фотоаппарат. Нельзя же уехать отсюда и не сфотографировать Стену детям на память.

Неожиданно рядом с ее столиком остановилась незнакомая женщина. Примерно ее возраста, волосы гладко зачесаны назад. Женщина улыбалась, держалась с огромным достоинством и заговорила с Биргиттой на хорошем английском:

  117