Внезапно время пришло. Теперь она поговорит с кем-нибудь из прокуроров, занимающихся коррупционными делами.
Хун не сомневалась: Шэнь говорил правду.
Через три дня, поздно вечером, Хун приехала на один из военных аэродромов под Пекином. На летном поле стояли в ярких лучах прожекторов два самых больших пассажирских лайнера авиакомпании «Эйр Чайна» — ожидали делегацию из почти четырехсот человек, направлявшуюся в Зимбабве.
В начале декабря Хун известили, что она включена в состав делегации. Ее задача — провести переговоры об углубленном сотрудничестве зимбабвийской и китайской госбезопасности. В первую очередь это сотрудничество предполагало, что китайцы передадут африканским коллегам свой опыт, а также технику. Хун восприняла это известие с радостью, потому что никогда не бывала на Африканском континенте.
Она принадлежала к числу привилегированных пассажиров и заняла место в одном из передних отсеков самолета, где кресла были шире и удобнее. После взлета съела поданный ужин, а когда свет погасили, тотчас уснула.
Проснулась она оттого, что кто-то сел в свободное кресло рядом с нею, открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Я Жу.
— Удивлена, дорогая сестра? Ты не видела моего имени в списке участников, который наверняка получила, по той простой причине, что там указаны не все. Я-то, конечно, знал, что ты входишь в состав делегации.
— Мне следовало бы сообразить, что ты не упустишь такую возможность.
— Африка — часть мира. Коль скоро западные державы бросают этот континент на произвол судьбы, то Китаю, естественно, пора выйти из-за кулис на сцену. Я предвижу большие успехи для нашего отечества.
— А я вижу, что Китай все больше отступает от своих идеалов.
Я Жу протестующе поднял руки:
— Не сейчас, не среди ночи. Далеко под нами спит планета. Может, мы как раз сейчас летим над Вьетнамом, а может, он уже позади. Не будем ссориться. Давай вздремнем. Вопросы, которые ты хочешь мне задать, подождут. Или, может, правильнее назвать их обвинениями?
Я Жу встал и направился к лестнице на верхний уровень, расположенный прямо за кокпитом.
Мы не просто летим в одном самолете, думала Хун. Мы несем с собой поле боя, и исход сражения еще не решен.
Она снова закрыла глаза. Избежать этого не удастся. Близится минута, когда скрыть трещину между ним и мною будет уже невозможно или недопустимо. Большое и малое сражения совпадут.
В конце концов она заснула. Если не выспаться как следует, силой с братом не померишься.
Я Жу между тем сидел без сна, со стаканом виски в руках. Он отчетливо понимал, что ненавидит свою сестру Хун. Она более не принадлежит к той семье, которую он чтит. Слишком назойливо вмешивается не в свои дела. Всего за день до отъезда он через своих людей узнал, что Хун посетила одного из прокуроров, занимающихся расследованием взяточничества, и не сомневался, что речь шла о нем.
Кроме того, его друг, высокий полицейский чин Чань Бин, рассказал, что Хун интересовалась шведкой-судьей, которая приезжала в Пекин. По возвращении из Африки надо непременно потолковать с Чань Бином еще раз.
Хун объявила ему войну, но проиграет еще прежде, чем война начнется по-настоящему, подумал он.
Удивительно, однако Я Жу не испытывал ни малейших сомнений. Отныне он не потерпит препятствий на своем пути. Даже если это родная сестра, сидящая сейчас в том же самолете.
Я Жу опустил спинку кресла и удобно устроился на импровизированной кровати. Вскоре заснул и он.
Внизу раскинулся Индийский океан, а дальше была Африка, пока что погруженная во тьму.
30
Хун сидела на открытой веранде бунгало, где ее поселили на все время визита в Зимбабве. Холодная пекинская зима осталась далеко-далеко, уступила место жаркой африканской ночи. Темнота полнилась звуками, прежде всего громким стрекотом цикад. Несмотря на жару, Хун надела блузку с длинным рукавом — ее предупредили, что здесь в изобилии водятся малярийные комары. А как бы хорошо раздеться догола, вынести кровать на веранду и спать под открытым небом. Раньше она никогда не сталкивалась с таким зноем, который ударил в лицо, когда на рассвете она вышла из самолета. Освобождение. Холод сковывает как наручники, думала она. Тепло — это ключ, дарящий свободу.
Ее бунгало располагалось среди деревьев и кустов в живописном поселке, предназначенном для важных гостей зимбабвийского государства. Выстроили поселок еще при Яне Смите, когда белое меньшинство Южной Родезии в одностороннем порядке провозгласило независимость от Англии, чтобы обеспечить в бывшей колонии господство белых расистов. Тогда здесь была только большая гостиница с рестораном и плавательным бассейном. Ян Смит со своими министрами иной раз наезжал сюда по уик-эндам обсудить огромные проблемы, которых у все более изолированного государства хватало с избытком. После 1980 года, когда белый режим рухнул, страна освободилась и к власти пришел Роберт Мугабе, построили несколько бунгало, проложили дорожки для прогулок и соорудили длинную смотровую террасу на берегу реки Логоне, где можно полюбоваться слоновьими стадами, которые на закате приходят на водопой.