61 
— Простите меня, умоляю, простите!
— Разве я не сделал большего? Разве я не сказал, что люблю вас?
Лавальер закрыла руками лицо.
— А сказать вам об этом в такую минуту, сказать так, как говорю я, — это то же, что прочитать себе в вашем присутствии приговор, осуждающий меня на смерть. Прощайте!
Лавальер хотела протянуть ему руку.
— В этом мире мы не должны больше встречаться, — проговорил Рауль.
Еще немного, и она закричала бы, но он закрыл ей рукою рот. Она поцеловала руку Рауля и потеряла сознание.
— Оливен, — сказал Рауль, — поднимите эту молодую даму и снесите в портшез, который ожидает ее внизу.
Оливен поднял Лавальер. Рауль сделал движение, чтобы броситься к ней, чтобы поцеловать ее в первый и последний раз в жизни, но, сдержав свой порыв, он произнес:
— Нет, это не мое достояние. Я не король Франции, чтобы красть!
И он затворился у себя в комнате, предоставив лакею унести все еще не пришедшую в себя Лавальер.
XXII. То, о чем догадался Рауль
После ухода Рауля, после восклицаний, которыми Атос и д’Артаньян проводили его, они остались наедине. На лицо Атоса тотчас же возвратилось то самое выражение готовности ко всему, которое появилось на нем, едва вошел д’Артаньян.
— Ну, дорогой друг, что же вы хотите мне сообщить?
— Я?
— Конечно. Ведь не станут же вас посылать без особо важного дела?
Атос улыбнулся.
— Черт подери! — воскликнул д’Артаньян.
— Я помогу вам, друг мой. Король в бешенстве? Разве не так?
— Да, должен признаться, он недоволен.
— И вы пришли?..
— От его имени. Вы правы.
— Чтобы арестовать меня?
— Вы попали в самую точку, друг мой.
— Ну что ж, ничего иного я и не ждал. Поехали!
— Погодите! Какого черта! Куда вы торопитесь!
— Я не хочу вас задерживать, — сказал, улыбаясь, Атос.
— Времени у меня хватит! А разве вам не любопытно узнать, что произошло у нас с королем?
— Если вам угодно рассказать мне об этом, друг мой, я с удовольствием послушаю.
И он указал д’Артаньяну на громоздкое кресло, в котором последний расположился с возможным удобством.
— Видите ли, я охотно сделаю это, — продолжал д’Артаньян, — поскольку наша беседа была достаточно любопытной.
— Слушаю вас.
— Итак, король вызвал меня к себе.
— После моего ухода?
— Вы находились в то время на последних ступенях дворцовой лестницы, как сообщили мне мушкетеры. Я явился. Друг мой, он был не то что красный — он был лиловый. Я еще не знал, что произошло между вами. Я увидел лишь сломанную пополам шпагу, лежавшую на полу.
«Господин д’Артаньян! — вскричал король, завидев меня, — здесь только что был граф де Ла Фер; он наглец!»
«Наглец?!» — воскликнул я с таким выражением, что король сразу умолк.
«Господин д’Артаньян, — продолжал, стиснув зубы, король, — готовы ли вы слушать меня и повиноваться моему приказу?»
«Это мой долг, ваше величество».
«Я пожелал избавить этого дворянина от позора быть арестованным у меня в кабинете, поскольку храню о нем кое-какие добрые воспоминания. Но… вы возьмете карету…»
Я двинулся к дверям.
«Если вам неприятно принимать участие в этом, неприятно арестовывать его, пошлите начальника моей личной охраны».
«Ваше величество, — ответил я, — начальник охраны не нужен, раз я на дежурстве».
«Я не хотел поручать вам столь щекотливое дело, — молвил король ласково, — ведь вы всегда безупречно служили мне, господин д’Артаньян».
«Я не нахожу здесь ничего щекотливого, ваше величество. Я при исполнении служебных обязанностей, вот и все».
«Но я думал, — сказал удивленно король, — что граф давний ваш друг?»
«Будь он мне даже отцом, ваше величество, это не избавило бы меня от несения службы».
Король посмотрел на меня, и мое бесстрастное лицо, очевидно, рассеяло его опасения.
«Итак, вы арестуете графа де Ла Фер?»
«Конечно, ваше величество, если вы мне отдадите подобный приказ».
«Приказ! Я отдаю этот приказ».
Я поклонился.
«Где находится граф, ваше величество?»
«Вы найдете его».
«И арестую, где бы он ни был?»
«Да… но постарайтесь, чтобы это произошло у него на квартире. Если он успел уехать к себе в поместье, выезжайте из Парижа и нагоните его в пути».
61 
