77 
– Ты говорил с Джулией, – сказал Матрикарди. – Ты должен разыскать ее. Приведи ее сюда, к нам, как мы привели сюда тебя. Мы хотим потолковать с ней.
– Она боится, – объяснил я. – Полнастраха.
– Чего полна?
– Она ведет себя так же, как и я. Джулия не доверяет Тони.
– Что-то между ними не так.
Ну и заявление!
– Конечно, не так! – кивнул я. – Она спала с Тони.
– Занятия любовью сближают людей, Лайонел.
– Может, они испытывают чувство вины за смерть Фрэнка.
– Возможно, ты и прав. Джулия что-то знает. Мы звали ее к себе, но она предпочла сбежать. Тони говорит, что не знает, куда она делась.
– Вы полагаете, Джулия имеет какое-то отношение к смерти Фрэнка? – Я позволил своей руке провести полоску на слое пыли на камине – и тут же понял, что совершаю ошибку, и попытался забыть о своем проступке.
– Она знает что-то… что-то важное, – заверил меня Рокафорте. – Если хочешь помочь нам, Лайонел, разыщи ее.
– Узнай ее тайны и поделись с нами, – добавил Матрикарди. – Сделай это, ничего не рассказывая Тони.
Теряя над собой контроль, я сунул палец в желобок у края каминной полки и дернул, подняв при этом целый столб пыли.
– Что-то я не понимаю, – пробормотал я. – Теперь вы хотите, чтобы я действовал у Тони за спиной?
– Мы слушаем, Лайонел. И слышим. Мы думаем. Иногда возникают вопросы. Если твои подозрения обоснованны, то Джулия, быть может, даст на них ответы. Возможно, мы не всё знаем о Тони. Как бы плохо тебе ни было, каким бы огорченным ты себя ни чувствовал, ты станешь нашими руками и ногами, нашими глазами и ушами, ты будешь раздобывать информацию, а потом придешь сюда и поделишься ею с нами.
– Это не лишено смысла! – Я уже прошелся вдоль всего камина, и под пальцем у меня собрался целый пыльный шарик, который я и столкнул вниз.
– Но все это только в том случае, если твои подозрения обоснованны, – добавил Матрикарди. – Ты пока ничего точно не знаешь, так что тебе предстоит выяснить правду.
– Я сказал «не лишено смысла», а не «решено», – пояснил я. – Подозрения не лишены смысла.
– Он поправился, – объяснил Рокафорте Матрикарди, не разжимая зубов.
– Найди же ее, Эссрог! Лишить смысла! Решить масла! – Я попытался вытереть палец о пиджак и оставил на нем длинный серый след. А потом я рыгнул, и во рту у меня распространился вкус хот-догов.
– А в тебе что-то есть от Фрэнка, – заметил Матрикарди. – Мы взываем к части Фрэнка в тебе, и она отзывается пониманием. А остальное в тебе может быть и нечеловеческим, звериным, шутовским. Фрэнк был прав, называя тебя шутом. Ты шут от природы, ее каприз. Но та часть тебя, которую Минна так любил и которая так страждет найти его убийцу, поможет нам найти Джулию и привезти ее домой.
– Теперь ступай, потому что нам больно смотреть на то, как ты играешь с пылью, собравшейся в доме его любимой матери, благослови Господь ее добрую обесчещенную и истерзанную душу!
Любители тайных заговоров похожи на людей, страдающих синдромом Туретта: они создают и прослеживают неожиданные связи, плетут интриги, с трогательной наивностью полагая, что смогут охватить своими невидимыми сетями весь мир. Как и жертвы Туретта, конспираторы и заговорщики совершенно одиноки: они переоценивают себя, полагая, что находятся в центре событий, и всегда готовы получать некое болезненное удовольствие от любых случайных совпадений, кажущихся им невероятно значительными.
Гримасничающий чудак на высоких ступенях, ведущих в дом на Дегроу-стрит, не был заговорщиком. Его кривили тики, он изображал действия, которые напугали его, он делал вид, что стреляет. Просто он так выражал себя. И меня тоже! Я был жив! Смотрите сюда! Повторите фильм еще раз!
Похоже, я все сильнее раскачивал буксир.
Я оставил машину в тени старого, развесистого вяза, с узловатым, изуродованным какой-то болезнью стволом, с корнями, пробившимися сквозь толщу тротуара. Я не заметил, что Тони дожидается меня в «понтиаке», и увидел его, лишь сунув ключ в дверцу. Тони занимал место водителя.
– Садись. – Наклонившись, он открыл дверцу со стороны пассажира.
На улице не было ни души. Я подумал было о бегстве, но, как всегда, передо мной встал вопрос о том, куда бежать.
– Садись же в машину, шут.
Я обошел «понтиак», сел на переднее сиденье для пассажира, а потом с несчастным видом протянул к нему руку и погладил Тони по плечу, оставив на его пиджаке след пыли. Тони замахнулся и ударил меня по голове.
77 
