191 
Действительно, на конверте не было никакой надписи.
– Письмо в двух конвертах, – сказал Мазарини.
– Понимаю. Я должен вскрыть верхний, когда прибуду в назначенное мне место.
– Совершенно верно. Возьмите его и отправляйтесь. У вас есть друг, господин дю Валлон, которого я очень ценю. Возьмите его с собой.
«Черт возьми, – подумал д’Артаньян, – он знает, что мы слышали вчерашний разговор, и хочет удалить нас из Парижа».
– Вы колеблетесь? – спросил Мазарини.
– Нет, монсеньор, я тотчас же отправлюсь. Но только я должен попросить вас об одной вещи.
– О чем же? Говорите.
– Пройдите к королеве, ваше преосвященство.
– Когда?
– Сейчас.
– Зачем?
– Чтобы сказать ей следующее: «Я посылаю д’Артаньяна по одному делу, и он должен сейчас же отправиться в путь».
– Видите, вы были у королевы! – сказал Мазарини.
– Я уже имел честь докладывать вашему преосвященству, что тут, вероятно, какое-нибудь недоразумение.
– Что это значит? – спросил кардинал.
– Могу я повторить вашему преосвященству мою просьбу?
– Хорошо, я иду. Подождите меня здесь.
Мазарини взглянул, не забыл ли он какого-нибудь ключа в замке, и вышел.
Прошло десять минут, в течение которых д’Артаньян тщетно пытался разобрать сквозь наружный конверт адрес на письме.
Кардинал возвратился бледный и, видимо, озабоченный. Он молча подсел опять к письменному столу и начал что-то обдумывать. Д’Артаньян внимательно следил за ним, стараясь прочесть его мысли. Но лицо кардинала было столь же непроницаемо, как конверт пакета, который он отдал мушкетеру.
«Эге! – подумал д’Артаньян. – Он, кажется, сердит. Уж не на меня ли? Он размышляет. Не собирается ли он отправить меня в Бастилию? Только смотрите, монсеньор, при первом же слове, которое вы скажете, я вас задушу и сделаюсь фрондером. Меня повезут с триумфом, как Бруселя, и Атос назовет меня французским Брутом. Это будет недурно».
Пылкое воображение гасконца уже рисовало ему всю выгоду, какую он сможет извлечь из такого положения.
Но он ошибся. Мазарини заговорил с ним ласковее прежнего.
– Вы правы, дорогой д’Артаньян, – сказал он, – вам еще нельзя ехать.
«Ага», – подумал д’Артаньян.
– Верните мне, пожалуйста, письмо.
Д’Артаньян подал письмо. Кардинал проверил, цела ли печать.
– Вы мне понадобитесь сегодня вечером, – сказал Мазарини. – Приходите через два часа.
– Через два часа, монсеньор, – возразил д’Артаньян, – у меня назначено свидание, которое я не могу пропустить.
– Не беспокойтесь, – сказал Мазарини, – это по одному и тому же делу.
«Прекрасно, – подумал д’Артаньян, – я так и думал».
– Итак, возвращайтесь в пять часов и приведите с собой милейшего господина дю Валлона. Но только оставьте его в приемной: я хочу поговорить с вами наедине.
Д’Артаньян молча поклонился, думая про себя: «Оба дают одно и то же приказание, оба назначают одно и то же время, оба в Пале-Рояле. Понимаю. Вот тайна, за которую господин де Гонди заплатил бы сто тысяч ливров».
– Вы задумались? – спросил Мазарини с тревогой.
– Да, я думаю о том, надо ли нам вооружиться или нет.
– Вооружитесь до зубов, – сказал кардинал.
– Хорошо, монсеньор, будет исполнено.
Д’Артаньян поклонился, вышел и поспешил домой передать своему другу лестные отзывы Мазарини, чем доставил Портосу несказанное удовольствие.
Глава VII
Бегство
Несмотря на признаки волнения в городе, Пале-Рояль представлял самое веселое зрелище, когда д’Артаньян явился туда к пяти часам дня. И неудивительно: раз королева возвратила народу Бруселя и Бланмениля, ей теперь действительно нечего было бояться, потому что народу больше нечего было от нее требовать. Возбуждение горожан было остатком недавнего волнения: надо было дать ему время утихнуть, подобно тому как после бури требуется иногда несколько дней для того, чтобы море совсем успокоилось.
Устроено было большое празднество, поводом к которому послужил приезд ланского победителя. Приглашены были принцы и принцессы; уже с полудня двор наполнился их каретами. После обеда у королевы должна была состояться игра.
Анна Австрийская пленяла всех в этот день своим умом и грацией; никогда еще не видели ее такой веселой.
Жажда мести придавала блеск ее глазам и озаряла лицо улыбкой.
Когда встали из-за стола, Мазарини скрылся. Д’Артаньян уже был на своем посту, дожидаясь кардинала в передней. Тот появился с сияющим лицом, взял его за руку и ввел в кабинет.
191 
