197 
Интереснейшей стороной творчества Ольбриха являются его работы в области прикладного искусства. Ольбрих известен как автор изделий из серебра (портсигары, посуда), керамики и стекла. В их формах заметно пристрастие автора к четкой геометризации объемов и вместе с тем – к плавным округлым переходам. Изделия отличаются гравировкой и рельефными украшениями, изяществом затворов и ручек. Орнаментика Ольбриха содержит геометризованные мотивы с водяными растениями, спиральные завитки. В архитектурной отделке мастер стремился добиваться единства путем применения одинаковых мотивов для разных элементов и материалов, умело стилизуя мотив для каждого материала. Результатом этого явилось богатство вариаций одной и той же орнаментальной темы и ее сплав с материалом исполнения. Не в этом ли причина популярности, завоеванной модерном у современников? Ведь модерн поощрял к работе в конкретном материале, а не к абстрактному формотворчеству. Как раз в этом одна из сильнейших сторон искусства Йозефа Ольбриха.
Будучи одним из лидеров Венского Сецессиона, Ольбрих постоянно участвовал в его выставках, став известным не только как зодчий, но и как дизайнер, автор интерьеров, отличающийся широтой интересов. Если бы не ранняя смерть, он, вероятно, создал бы еще более выдающиеся произведения. Но и то, что осталось после Ольбриха, говорит о его незаурядном таланте и современных устремлениях.
В модерне искусство Ольбриха наметило переход от насыщенного декоративизмом искусства сецессионизма к пуризму и стало соединительным звеном между искусством Вагнера, Лооса и Беренса.
ИВАН ВЛАДИСЛАВОВИЧ ЖОЛТОВСКИЙ
(1867—1959)
Пожалуй, ни одна творческая личность в истории советской архитектуры не привлекала такого пристального внимания, не вызывала столь противоположных мнений, яростных споров и противоречивых оценок, как личность Жолтовского. Его называли классиком и эпигоном, новатором и подражателем, у него желали учиться и потом пытались забыть все то, что он внушал. Его теоретические воззрения развивали, опровергали, в них видели открытие и говорили об их несамостоятельности. В то же время и противники Жолтовского, и его сторонники, архитекторы самых разных творческих ориентаций и пристрастий, единогласно признавали за Жолтовским высокий профессионализм и преданность делу. Всего сказанного достаточно, чтобы убедиться в неординарности фигуры мастера, которого не один десяток зодчих называют учителем.
Иван Владиславович Жолтовский родился 27 ноября 1867 года в белорусском городе Пинске. В двадцать лет Иван поступил в Петербургскую Академию художеств. Учеба в академии продолжалась одиннадцать лет не из-за нерадивости студента, а потому, что Жолтовский, как и многие его однокашники и сверстники, параллельно с занятиями в академии «помощничал» у ряда крупных петербургских архитекторов.
Именно эта практическая работа определила в дальнейшем важную черту творчества Жолтовского – доскональное знание строительства, понимание профессии архитектора в точном смысле слова как «главного строителя». В течение всей жизни Жолтовский много времени проводил на стройке, подчас не только ведя архитектурный надзор, но и обучая каменщиков, штукатуров, плотников тонкостям ремесла.
В 1898 году Жолтовский защитил дипломный проект «Народный дом», включающий в себя столовую, театр и библиотеку, выполненный им в мастерской профессора Л.И. Томишко, и получил звание архитектора-художника. После окончания академии Жолтовский проездом в Иркутск, куда он собирался переехать работать, остановился в Москве и здесь получил приглашение преподавать в Строгановском училище. С тех пор Жолтовский жил в Москве постоянно.
Одна из первых его московских работ – участие в проектировании гостиницы «Метрополь», которая почти перед самым завершением, в 1902 году, сгорела. На этом месте построено ныне существующее здание гостиницы.
В 1903 году он, выиграв конкурсное соревнование, получил возможность строить здание Скакового общества на Беговой улице. По условиям конкурса здание требовалось спроектировать в формах ложной английской готики. Удовлетворив требования конкурса, Жолтовский выполнил второй вариант, в котором опирался на более близкие ему формы русской классики. Исследователи русской архитектуры рубежа веков Е. Борисова и Т. Каждан писали: «Это скорее свободная вариация на темы русского ампира и итальянского ренессанса, чем последовательная стилизация. Многие классические мотивы получили здесь новый, почти неузнаваемый характер».
197 
