Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
65 
– Ты ничего не предпримешь. – Джеффри одним прыжком вскочил на ноги и схватил жену за плечи. – Элизабет, ты дала слово, что не будешь вмешиваться, так что предоставь все мне. – Второй раз за утро он пришел в ярость. А про себя решил, что ни один мужчина не снес бы такого. Жена должна знать свое место.
– Я не отступлюсь! – Дерзость Элизабет упала на тлеющие угли его недовольства, как сухое полено, и вспышка оказалась неизбежной.
– Отступишься, – прорычал барон. – И пока этого не поймешь, не получишь ни еды, ни питья.
Жена стояла перед ним с явным вызовом: руки сжались в круглые, крохотные кулачки и уперлись в бока. И ее непокорность удивила и еще больше разожгла барона.
Он схватил ее поперек талии и грубо забросил на седло.
Какое-то время Элизабет никак не могла выпрямиться, а когда ей это удалось, посмотрела Джеффри в глаза:
– В таком случае, милорд, ты в ближайшее время станешь вдовцом. Я скорее уморю себя голодом, но не стану обещать того, что не в состоянии выполнить. Мое слово – это моя честь. – Ее голос осуждающе дрожал.
– Значит, ты имеешь наглость утверждать, что я не господин своего слова – снова закричал Джеффри, и кобыла Элизабет от испуга шарахнулась в сторону.
«Если он будет так вопить на меня, – подумала девушка, – то вскоре охрипнет». И поделом – у нее наконец перестанет звенеть в ушах. Она поняла, что совсем не боится мужа.
– За подобные глупости мужчину я вызвал бы на поединок!
– Так вызови меня.
– Прекрати! Замолчи сейчас же! И не смей никогда повышать на меня голос!
Прекрати. Не делай того, не делай этого. Одни приказания. От них уже тошнит. Элизабет в отчаянии подумала, что муж не в состоянии ее понять и посочувствовать. Не понимает ее муки, иначе не заставлял бы ждать.
Джеффри хлестнул по крупу ее коня и сам тронулся вслед. До самых ворот Элизабет так ни разу и не обернулась. «Что-то же можно сделать, – мучительно размышляла она. – Попробовать. Предпринять… Изменить… К кому-нибудь обратиться…»
Глава 9
«Все норовят вмешаться. Даже слуги», – с раздражением подумал Джеффри.
Их неповиновение должно было привести барона в ярость. Но этого, как ни странно, не произошло. Миновали две невеселые недели, и он уже готов был просить о перемирии – да-да, и размышлял об этом без стыда, – даже признать поражение. Только бы хоть на секунду увидеть мимолетную улыбку жены.
Джеффри постоянно возвращался мыслями к Элизабет. Вот и сейчас, открывая двери в большой зал, он думал о ней. Несколько слуг убирали помещение, и два его верных рыцаря сидели за столом и пили из чаш. Барон расположился у очага и стал ждать. Он заранее знал, что произойдет, и поэтому на его лице не дрогнул ни один мускул, когда люди, неожиданно вспомнив о неотложных делах, один за другим покинули зал.
«Ну вот, даже верные рыцари оставили меня», – подумал Джеффри и ухмыльнулся: барон знал, почему они так поспешно удалились, – его боялись. Нельзя сказать, что Джеффри это так уж не нравилось. Впрочем, в последнее время он сделался несколько вспыльчивым. А кто бы вел себя иначе, когда долготерпению вот-вот наступит конец?
«Плевать», – твердил он себе. К одиночеству ему не привыкать. Оно стало частью его самого. В детстве он рос среди огрубевших в сражениях воинов, а теперь сам стал полновластным правителем под рукой одного Вильгельма.
Но Джеффри ошибался – он уже не был одинок. Рядом была его жена. «Преследует меня», – с негодованием думал барон.
Он не мог понять своего состояния, переживал, что жена полностью завладела его помыслами. С детства Джеффри крепил волю, научившись ограничивать себя в еде и питье, а оруженосцем терпеливо сносил холодные зимние ночи – недолго, но достаточно, чтобы подчинить разуму тело. Но как подчинить себе самого себя и перестать думать об Элизабет? Какие необходимы для этого упражнения?
Джеффри потер лоб и закрыл глаза. Он устал от этой битвы с женой, хотя со времени последней ссоры в лесу они вряд ли обменялись и словом.
Говорили только ночью, тогда, когда их тела сближались. Самую первую ночь после размолвки барон вспоминал с самодовольством, но и с оттенком стыда. Он не принуждал жену – никогда бы сделать этого не смог, – но и ласков с ней не был.
Когда Джеффри наконец добрался до постели, вид Элизабет воспламенил его. Вероятно, последний кубок эля оказался лишним, хотя голова оставалась ясной. Правда, Элизабет решила, что муж пьян, и барон ее не переубеждал. Когда он вошел, жена стояла посередине комнаты, но, различив в его глазах желание, стала пятиться, пока не уперлась в стену.
65 
