Особенно,... 
237 
Переправа через реку на веслах заняла всего несколько минут. Они причаливают, и Арт помогает Хавьеру вытащить каноэ на берег. А когда выпрямляется, то видит четверых в масках с винтовками, возникшими будто ниоткуда.
— Ведите его, — говорит Хавьер.
— Ты, маленький гаденыш! — кричит Арт. Но люди не хватают его, а просто показывают, чтобы он следовал за ними на запад вдоль берега реки. Переход трудный, Арт то и дело поскальзывается на ветках, спотыкается о толстые лианы, но наконец они добираются до маленькой прогалины, и тут при лунном свете он видит, куда пропали из деревни люди.
К берегу прибились обезглавленные, точно рыбы, приготовленные к потрошению, трупы. Другие тела застряли в ветвях, нависших над рекой. Стайки крошечных рыбок обгладывают голые ступни. Дальше по берегу расставлены ровными рядами отрубленные головы, кто-то закрыл им глаза.
— Это сделали партизаны? — спрашивает Арт.
Человек в маске отрицательно качает головой и рассказывает, что вчера в деревню пришли АУК, они поубивали молодых мужчин и изнасиловали женщин. Потом заперли часть выживших в деревенском амбаре, подожгли его, а остальных заставили смотреть и слушать, потом отвели на мост над Путумайо, отпилили им головы цепными пилами и выбросили и головы, и тела в воду, в качестве предупреждения деревням, расположенным ниже по течению.
— Мы пришли к вам, — сказал Хавьер, — потому что подумали: если вы узнаете правду, то дома расскажете. Тогда люди в Америке не станут посылать деньги и своих солдат.
— Что значит — наших солдат? — удивляется Арт.
— Людей из АУК, — говорит тот, в маске, — тренировали ваши спецназовцы.
Человек указывает на трупы и добавляет на превосходном английском:
— Это работают ваши доллары.
На обратном пути Арт молчит.
Да и сказать нечего.
Вернувшись на базу, он разыскивает комнату Хоббса и барабанит в дверь. Старик со сна как в дурмане. На нем тонкий белый халат, и он похож на больного в госпитале.
— Артур, сколько сейчас времени? Господи, где ты был?
— «Красный туман»?
— О чем ты? Ты пьян?
Но Арт по глазам видит: старик прекрасно понял, о чем он.
— В Колумбии проводится операция под названием «Красный туман»?
— Нет.
— Не лги мне, черт бы тебя побрал! — взрывается Арт. — Это та же программа «Феникс», да? Только для Латинской Америки?
— Выдерни ты голову из кустов, Артур.
— Мы обучаем АУК? — допытывается Арт.
— Это закрытая информация!
— Но мне нужно знать!
Арт рассказывает Хоббсу про то, что видел на реке. Хоббс берет бутылку воды с маленького прикроватного столика, открывает, наливает в стакан и пьет. Арт видит, как дрожит при этом его рука. Наконец Хоббс говорит:
— Ты, Артур, очень глуп и на редкость наивен для человека с твоим опытом. Совершенно очевидно, что это зверство совершило марксистское движение ФАРК специально, чтобы взвалить вину на АУК, стараясь подогреть ненависть у местного населения и вызвать международное сочувствие. Расхожая уловка еще со времен Вьетконга...
— «Красный туман», Джон, — что это?
— А это тебе, Артур, должно быть прекрасно известно! — огрызается Хоббс. — Ты сам воспользовался им недавно, во время своего маленького налета в Мексике. В глазах закона ты — серийный убийца. Ты тоже по уши увяз в дерме, как и любой из нас.
Арт, обмякнув, валится на кровать. И это правда, думает он. С того самого момента, когда мы последний раз стояли в армейском лагере в джунглях и я продал тебе душу ради мести. Когда я лгал, покрывая вас, когда я обратился к тебе за помощью, чтобы убить Адана Барреру.
Он чувствует, как рядом присаживается Хоббс. Старик практически ничего не весит, он словно мертвый засохший лист.
— И не вздумай улизнуть из нашей команды, — произносит Хоббс.
Арт кивает.
— В «Плане Колумбия» я рассчитываю на твою полную поддержку.
— Ты получишь ее, Джон. — Арт возвращается к себе в комнату. Раздевшись до трусов, смешивает виски и присаживается на кровать, его трясет. Жужжит в безнадежной борьбе против жары вентилятор. Но все-таки вентилятор пытается, думает Арт. Он ведет битву.
А я всего лишь пешка в тайной войне.
Война против Наркотиков. Я веду ее всю свою чертову жизнь и ради чего?
Миллиарды долларов на безуспешные попытки убрать наркотики с самой дырявой границы мира? Всего лишь одна десятая бюджета, вкладываемого в борьбу против наркотиков, идет на образование и медицину. А на искоренение причин потребления наркотиков денег не хватает. Зато тратятся миллиарды на содержание арестованных нарко в тюрьмах, камеры уже так забиты, что приходится досрочно освобождать убийц. Не говоря уже о том, что две трети всех преступлений в Америке совершается людьми или наглотавшимися до одури наркотиков, или упившимися спиртным. И все наши попытки победить это зло бесполезны: новые тюрьмы, еще больше полицейских. Мы расходуем все больше миллиардов»на лечение симптомов, а их не уничтожить, пока не излечишь саму болезнь. Большинство жителей в моем районе, которые хотели бы соскочить с иглы, не могут пройти курс лечения, потому что у них нет дорогостоящей медицинской страховки. А чтобы получить бесплатное лечение, требуется ждать от полугода до двух лет. Мы расходуем почти два миллиарда долларов на отравление полей коки — а заодно и детей — тут, в Колумбии, а дома, в родной стране, нет денег, чтобы помочь человеку, желающему избавиться от наркозависимости. Бред какой-то!
237 
