Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
116 
Достоевский понимал, что человеческий разум для подавляющего большинства людей служит прежде всего орудием, средством, помогающим максимально удовлетворять постоянно растущие материальные потребности. Эту проблему писатель исследовал своим излюбленным методом мысленного эксперимента. Он предположил, что было бы с людьми, если б они достигли предельных возможностей в пользовании природными богатствами (в «Дневнике писателя» такие возможности предоставляют бесы; для нашей реальности – «нечистые силы» техники, машин). Люди летали бы по воздуху, получали баснословные урожаи и т.п., перестав интересоваться «высшими, глубокими мыслями, всеобщими явлениями». И наступил бы величайший кризис в истории человечества – кризис потребительства, бездуховности бессмысленности бытия. Ощущая пропажу «свободы духа, воли и личности», они в конце концов истребили бы себя «каким-нибудь новым способом, открытым ими вместе со всеми открытиями».
«Увеличилась ли сумма счастья в человеческой жизни равномерно с развитием господства человека над природой, возможного для него при теперешнем развитии естественных наук?» – спрашивал Достоевский. Ответ возможен только отрицательный: и дело конечно же не в недостатках научного метода. Писатель понимал то, что до сих пор не укладывается в головах энтузиастов так называемой научно-технической революции: «Прогресс естественных знаний имеет отношение к жизни главным образом своей технической стороной». Действительно, техническое могущество современного человечества несравненно превосходит его интеллектуальный потенциал. Сейчас, когда с полной очевидностью проявился экологический кризис, сотрясающий биосферу, живую оболочку планеты, есть все основания говорить, что человек не выдержал испытания властью над природой.
…Советский историк науки и физик Б.Г. Кузнецов справедливо отметил: «Поэтика Достоевского была рационалистической, потому что сквозной темой романов была мысль, бьющаяся в своих противоречиях, стремящаяся к воплощению». Именно поэтому творчество Достоевского восхищало, вдохновляло и изумляло крупнейших мыслителей самого разного толка. Вот еще одно пророчество Федора Михайловича: «Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские… Наступает… слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами». Человекобог оборачивается человекобогачом, который становится социальным ориентиром, оттесняя в тень образ Христа. Разве он оказался не прав?!
Но он не ограничился указанием страшного симптома духовной пагубы. Ведь истинное богатство человека – микрокосм его души, охватывающий и вмещающий и реальную Вселенную, и миры воображаемые, прошлое и будущее; преодолевающий трагическую ограниченность личной жизни, дарующий человеку высшие радости бытия. "Есть нечто гораздо высшее бога-чрева. Это – быть властелином и хозяином даже себя самого, своего я, пожертвовать этим я, отдать его – всем. В этой идее есть нечто неотразимо-прекрасное, сладостное, неизбежное и даже необъяснимое.
Не случайно философская притча «Великий Инквизитор» из романа «Братья Карамазовы» послужила исходным материалом для сочинений многих философов. (В ней показана трагическая несовместимость общественного бытия, ориентированного на материальное благосостояние, с высшими идеалами добра, справедливости, красоты.)
Рассуждения о «высоких категориях», размышления о бытии человечества или отдельных типов людей Достоевский соединял о конкретными злободневными темами и с судьбой Родины. Более 120 лет назад он отметил в письме студентам Московского университета: «Странное дело: всегда и везде, во всем мире, демократы бывали за народ; лишь у нас русский наш интеллигентский демократизм соединился с аристократами против народа… Презрение не ведет к любви!» (События последних двух десятилетий полностью подтвердили этот вывод.) В русском народе, по убеждению Достоевского, огромные духовные силы, свет добра, благоговения перед образом Христа. Поэтому России суждено стать надеждой не только Европы, но и всего мира. Возможно, кто-то с ехидцей отметит: уж это предсказание Достоевского определенно не сбылось! Да, страна не выдержала напора внешних и внутренних врагов. Но ведь еще не наступил конец мировой истории?..
В общем, можно с полным основанием согласиться с мнением религиозного философа С.Н. Булгакова о Достоевском: «Конечно, его без преувеличения следует причислить к величайшим писателям и мыслителям всех времен и народов… В романах Достоевского, нужно прямо сказать, заключено больше и подлинной философии, нежели во многих томах ее школьных представителей… Понимание общего значения Достоевского в этом смысле до сих пор остается уделом немногих…»
116 
