Пруитт немедленно согласился, радуясь, что Джей-Ди понятия не имеет о его настоящем имени и прошлом. Он тут же решил заставить Джея-Ди помочь ему покончить с шантажистом. А потом Пруитт покончит с Джеем-Ди.
Сообщая имя профессора, Джей-Ди понятия не имел, что подписывает Маккенне смертный приговор. Пруитт заверил, что всего лишь хочет потолковать с Маккенной до того, как Джей-Ди окончательно запугает профессора и заставит покинуть город. И попросил Джея-Ди сопровождать его в дом профессора.
Как веселился Пруитт, когда сообщал Джею-Ди, что отныне тот – пособник убийцы и поэтому именно ему придется придумать, как избавиться от трупа.
Джея-Ди трясло от страха, но Пруитту было наплевать. Он велел Джею-Ди выполнять приказы, и тогда все будет в порядке. Но прежде всего нужно что-то делать с телом убитого.
И теперь, задним числом, Пруитт понял, что ему следовало быть более точным в своих распоряжениях и самому продумать, куда спрятать мертвеца. Ему также следовало сообразить, насколько глуп Джей-Ди.
Пол покачал головой. Джей-Ди считал, что поступил очень умно и хитро, запихнув тело профессора в машину Джордан Бьюкенен только потому, что она была чужачкой в этом городке. Решил все свалить на нее, и это ему удалось. По крайней мере он был в этом уверен.
Только вот Джей-Ди не ожидал, что Ллойд увидит, как он прячет труп в багажник. И еще Джей-Ди не ожидал, что Пруитт, вернее, Дейв, пойдет на все, чтобы заткнуть рот жирному идиоту. Собственно говоря, он вообще ничего не ожидал и ни о чем не думал. Даже о том, что следующей жертвой Дейва Трамбо окажется он сам.
Пол Пруитт тяжко вздохнул. Насколько все было бы проще, отвези Джей-Ди труп в пустыню и зарой в песок. Но ему, видите ли, нужно было показать, что он самый умный.
Пруитт заснул, размышляя, сумел ли прикончить Джея-Ди ударом по голове сзади. Или тот был просто оглушен и чувствовал, как огонь пожирает его плоть?
Глава 42
Когда Ноа позже заглянул к Джордан, девушка сидела на постели в окружении множества подушек. Она снова выглядела бледной, о чем Ноа не преминул заметить сестре, когда та измеряла Джордан температуру.
– Да она просто вставала и даже сделала несколько шагов! – жизнерадостно сообщила сестра. – Вот и устала.
Джордан с каждым часом становилось легче. Она воспользовалась возможностью, чтобы попросить воды. Но на сестру не подействовали никакие мольбы.
– Ни в коем случае, – решительно покачала она головой. – Вам нельзя ничего брать в рот. Сейчас намочу вам салфетку или принесу несколько кусочков льда.
– И что она будет делать с салфеткой?
Ноа подождал, пока уйдет сестра, и, подойдя к постели, осторожно коснулся руки Джордан.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как будто меня ранили, – с досадой буркнула она.
– Но именно так и было, солнышко.
Дождешься от него сочувствия, как же! Вот мама просидела у ее постели почти все утро и, то и дело вытирая глаза, спрашивала, чего хочет дочь и что ей принести. Кроме того, она называла Джордан «моя дорогая бедняжка». Ноа же делал вид, словно ничего особенного не случилось. Нужно сказать, что Джордан предпочитала его методы.
– Бьюсь об заклад, тебе не терпится вернуться на работу, – жалко пробормотала она, опустив ресницы. Наверное, поэтому и не увидела его озабоченного лица.
– Только не засыпай, – потребовал он.
– Это что-то новенькое. Все остальные дружно уговаривают меня немного поспать.
– Помнишь, что говорила мне в реанимации?
Джордан с подозрением уставилась на него:
– Я много болтала?
– Не слишком, – засмеялся Ноа. – Но рассказала кое-что о покушении.
– Д-да… – удивленно протянула Джордан. – Дейв Трамбо пытался меня убить. – И кажется, только сейчас осознав сказанное, выдохнула: – Но почему? За что? Что я ему сделала? – Подумав немного, она саркастически хмыкнула: – Полагаю, нужно было все-таки купить у него машину.
Она снова закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Необходимо сказать Ноа еще что-то, только она не помнит что именно…
– Ничего ты ему не сделала, – заверил он. – А сейчас поспи. Поговорим позже.
Ноа выдвинул стул и сел. Он ужасно устал. Отдохнуть бы хоть несколько минут…
– Ты еще не сообразил? А вот я все знаю, – ворвался в дремоту ее голос.
Она улыбается!
– Что ты знаешь?
– Дата – 1284. И корона.
– О чем ты?
– Помнишь заметки Маккенны на полях?
– Разумеется.