Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
141 
Но вот неожиданность! Королевские жандармы заключили под стражу так называемого барона Эмбса! Оказалось, что он вовсе не барон и не родственник княжны, а обыкновенный фламандский простолюдин и ее любовник. Арестовали же его за то, что он отказался платить в срок по векселям. Правда, вскоре его выпустили — под залог. И дружная компания — княжна, Эмбс и Шенк — спешно отбыла в Германию.
Граф де Рошфор, сгоравший от любви, последовал за своей возлюбленной во Франкфурт. Здесь он выбрал у своего владыки один из княжеских замков якобы для своей невесты. Рошфор представил свою невесту Али Эметти князю Лимбург-Штирумскому, владетелю — как и большинство немецких мелкопоместных дворян — крохотного участка земли и предводителю войска из дюжины солдат. Князь тут же влюбился в прекрасную черкешенку. Он расплатился с ее кредиторами деньгами и орденами, а принцессу вывез в замок Неусес во Франконии. Несчастный «жених» Рошфор был объявлен чуть ли не государственным преступником и был взят на несколько месяцев под арест.
Али Эметти, приняв европейское имя Элеонора, стала жить в Неусесе в роскоши. Она пообещала князю, что его финансовые трудности позади, ее персидский дядюшка обо всем позаботится. Европейская «Элеонора» была для него «любимым ребенком», «божественной Бетти» или «маленькой Али», а он — ее «верным рабом». Элеонора с видимым усердием принялась за дело, надеясь склонить князя уступить ей графство Оберштейн.
Она решила привести потерявшего голову влюбленного к алтарю. Чтобы ускорить процесс, сочинила сказку о необходимости возвращения в Персию, куда ее опекун будто бы вызывал для того, чтобы выдать замуж. На дорогу денег должен был добыть министр курфюста тревирского Евстафий фон Горнштейн. Она обещала прислать значительную сумму для покрытия своих долгов, поддержания Штирума и выкупа Оберштейна… Эффект превзошел все ожидания. Лимбург сделал ей предложение, готов был даже отречься от престола в пользу младшего брата и отправиться с ней в далекие страны, в Персию, куда угодно…
И только фон Горнштейн, хотя и был очарован принцессой, потребовал Документы о ее происхождении. Это был сильный удар для авантюристки. Она заявила, что остается в Европе, так как получила от опекуна позволение на брак с Лимбургом и обещание больших… персидских подкреплений.
Горнштейн поверил ей. 31 июля 1773 года он написал письмо принцессе, в котором говорилось: «Вы сотворены для того, чтобы подарить князю счастье». Она ответила любезностью, попросив прелата разрешить считать его своим Учителем. А документы о ее происхождении она обязательно предоставит, но позже. Она владетельница Азова, находящегося под верховным управлением Российской империи. Через несколько дней мир узнал из газет, что, как наследница дома Волдомира, она может без помех войти во владение отцовским имуществом, которое секвестировано в 1740 году на двадцать лет.
Желая подразнить любовника, она объявила, что освобождает Лимбурга от всех обязательств до окончания русско-турецкой войны, после которой в Петербурге признают ее права на княжество Волдомир… Она решила отдать ему свое поместье в управление и даже предложила вексель на значительную сумму, написанный на воображаемого банкира.
Элеонора объявила себя беременной. По всей вероятности, это было очередным вымыслом, чтобы связать себя с любовником более прочными узами. Она пыталась вызвать ревность Лимбурга оживленной перепиской с Огинским.
Наконец, улучив момент, принцесса призналась ему, что на самом деле она — дочь русской императрицы Елизаветы Петровны! И что ее, мол, сослали в Сибирь, потом похитили и увезли ко двору персидского шаха, после чего она наконец попала в Европу…
Во время визита к своей сестре Иозеф-Фридерик-Поликсен в Бартенштейне Лимбург услышал, что Али — дочь императрицы Елизаветы и казацкого гетмана Разумовского. Какой-то поручик так расписал сказку о ее происхождении, что при дворе князя Гогенлоэ-Бартенштейн все внимали ей, затаив дыхание. Появление сенсационных слухов о великой русской княжне относится к декабрю 1773 года. За несколько месяцев до того Емельян Пугачев, выдававший себя за Петра III, обнародовал первый манифест и зажег над Уралом зарево могучего восстания.
Князь Лимбург-Штирумский, судя по всему, ни на миг не усомнился в искренности ее слов. Он даже поклялся, что впредь будет покровительствовать внучке Петра Великого везде и во всем, ибо, по его мнению, только она по праву достойна короны Российской империи, а не какая-то там Екатерина-узурпаторша!
141 
