Особенно,... 
149 
Снова закрыв дверь, Синди на цыпочках подошла к платяному шкафу и принялась рыться в карманах пиджаков и курток Иоахима, но и там не нашла ничего интересного — всего лишь несколько чеков из книжного магазина да еще один из магазина, торгующего компьютерами. Осмотр верхней полки шкафа также оказался безрезультатным.
Закрыв шкаф, Синди начала обшаривать постель — ощупала подушки, заглянула под одеяло и под простыню, потыкала кулаком матрас — обычный поролон. Тогда она легла на живот и заглянула под кровать — тоже пусто.
— Что вы делаете?— раздался рядом с ней голос Иоахима.
Встав на колени, Синди посмотрела на хозяина квартиры поверх края матраса. Он гипнотизировал ее взглядом, держа в одной руке тарелку с нарезанными овощами, а в другой — тарелку с начос.
— Я уронила сережку, — сказала Синди и мило улыбнулась.
— На вас нет сережек.
— Ох, я оговорилась, — поправилась Синди и снова улыбнулась. — Я имела в виду кольцо.
Лицо Иоахима потемнело. Он поставил тарелки на кровать и нервно провел языком по губам. Синди поднялась на ноги.
— У вас расстроенный вид, — заметила она. — Что-нибудь случилось?
— Ничего. Вот ваша еда.
— Спасибо.
Синди почувствовала, как у нее снова участилось сердцебиение. Она резко выбросила вперед руку, чтобы схватить сумочку, но Иоахим опередил ее. Овладев сумочкой, он заглянул внутрь и обнаружил пистолет.
Синди похолодела. Держа пистолет обеими руками и положив палец на курок, Иоахим прицелился в стену, давая Синди понять, что умеет обращаться с огнестрельным оружием. Затем он медленно опустил пистолет стволом вниз и проверил предохранитель.
— Почему вы ходите с пистолетом двадцать второго калибра?
— Это мое дело.
— При всем уважении к вам, не могу с вами согласиться, — ледяным тоном процедил Иоахим. — Если вы принесли оружие в мой дом, это и меня касается.
Ну, придумай же что-нибудь, мысленно подхлестнула себя Синди.
— Я училась в школе в Нью-Йорке, — сказала она. — Вот и привыкла носить с собой пушку.
— К вашему сведению, вас за это могут арестовать. Это называется незаконное ношение оружия.
— Вы собираетесь позвонить в полицию?
Иоахим неопределенно пожал плечами и взвесил пистолет на ладони.
— Довольно легкая штука.
— Но им можно натворить дел.
— Это верно, — согласился Иоахим и задумался, разглядывая пистолет, а потом добавил, обращаясь не столько к Синди, сколько к самому себе: — Пули входят в тело, но чаще всего не выходят наружу. Особенно при попадании в голову — в этом случае, пробив череп, пуля мечется внутри черепной коробки, превращая мозг в кашу.
— От ваших слов просто жуть берет, — проговорила Синди.
Иоахим удивленно посмотрел на нее, словно только сейчас вспомнил, что не один. Он опустил руку с оружием, сунул пистолет обратно в сумочку и швырнул сумочку на кровать. Синди испытала сильнейшее желание тут же схватить ее, но сумела подавить свой порыв.
— Если уж вы так любите оружие, позвольте мне показать вам настоящую машину.
С этими словами Иоахим снял со стены афишу — под ней оказался вмурованный в стену сейф. Юноша несколько раз быстро повернул колесико, набирая нужную цифровую комбинацию, и дверца открылась. Пошарив в сейфе рукой, он достал оттуда револьвер.
— Если вы хотите в самом деле чувствовать себя защищенной, вам следует носить с собой что-нибудь вроде этого. Знаете, что это за штучка?
— «Смит-и-вессон» тридцать второго калибра, с большой мушкой, прозванный «курносым». Легко заряжается, легко переносится под одеждой.
— Что ж, вы произвели на меня впечатление.
— Уберите его, Иоахим.
— Мои родители... — откашлявшись, произнес юноша, глядя на револьвер. — Как я уже говорил, они странные люди. Они не то чтобы расисты, рассуждающие о превосходстве белой расы, но им в известной степени свойственна... так называемая психология пионеров, первопроходцев. Дескать, человек должен уметь за себя постоять. Им ужасно нравятся всякие эксперименты на выживание. Мне частенько приходилось проводить лето в диких горах, страдая от невыносимой жары, питаясь только тем, что удавалось убить, и добывая воду из кактусов голыми руками.
— Это ужасно.
— Да уж, хорошего мало. Тем не менее летние мучения были не так страшны, как зимние — в Грейт-Дивайд. Пока мои сверстники катались на лыжах, я в двадцатиградусный мороз жил в палатке прямо на снегу. — Иоахим перевел дух. — У нас, конечно, было кое-что... мазь, предупреждающая обморожения... но от холода она не защищала. Впрочем, в какой-то момент перестаешь чувствовать холод... — Лицо Иоахима стало совершенно бесстрастным. — Не знаю, наверное, все это здорово закалило меня и сделало сильным. И ненормальным — это уж точно. — Иоахим взглянул на револьвер. — Что мне нравится в таких машинах — они никогда не дают осечки.
149 
