160 
В 1922 году семья переехала в Москву. Во время репрессий мать и отец попадают под арест, а Юрий, его старший брат и младшая сестра становятся детьми «лишенцев» (так называли тех, кто был лишён гражданских прав).
Оставив школу, Любимов поступил в электромеханический техникум. Одновременно он занимался в хореографической студии, где учили по методу Айседоры Дункан.
В 1934 году Любимов был принят во Вторую студию МХАТ, а после её закрытия поступил в училище при Театре им. Евг. Вахтангова, где сразу же был введён на эпизодическую роль в легендарную «Принцессу Турандот».
В 1940 году после окончания училища Любимов был призван в армию. Во время войны он служил в Ансамбле песни и пляски НКВД, выступал в роли конферансье, читал поэмы и разыгрывал интермедии, написанные солдатом Н. Эрдманом, порой у самой передовой. Среди автографов в кабинете режиссёра есть один, посвящённый военному времени: «Юра, не зря мы с тобой восемь лет плясали в органах! Сергей Юткевич».
После демобилизации Любимов вернулся в Театр им. Евг. Вахтангова. На сцене этого театра с 1946 по 1964 год он сыграл свыше 30 ролей в спектаклях, поставленных Б. Захавой, Р. Симоновым, Н. Охлопковым. За роль Тятина в спектакле «Егор Булычов и другие» актёр был удостоен Государственной премии СССР (1952).
Вспоминает поэт Андрей Вознесенский: «Юрий Петрович был первым героем-любовником Театра Вахтангова, играл Ромео, Целиковская — Джульетту, и аура их отношений освещала весь спектакль. Помню захватывающий поединок Ромео с Тибальдом. Актёры бились так яростно, что сломалась шпага и отломанный конец перелетел в зрительный зал, попав между мной и Пастернаком…» Среди ролей Любимова были Сирано, Треплев, Моцарт…
Любимов часто играл в кино — в фильмах Г. Александрова, Г. Козинцева, И. Пырьева, М. Жарова, Н. Кошеверовой, А. Птушко, С. Юткевича, А. Эфроса и других мастеров. Александр Довженко, снявший его в картинах «Мичурин» (1949) и «Прощай, Америка» (1950), сделал в своём дневнике запись: «Мне всё больше и больше нравится Юра Любимов. Его роль ещё впереди».
В 1959 году на вахтанговской сцене Любимов поставил пьесу А. Галича «Много ли человеку надо». В течение двух лет он посещает семинары актёра и режиссёра М. Кедрова, а затем становится преподавателем Театрального училища им. Б. Щукина.
В 1963 году за шесть месяцев работы со студентами третьего курса он создаёт весёлый шумный спектакль «Добрый человек из Сезуана» Бертольда Брехта, который был показан на учебной сцене Щукинского училища. Постановка имела ошеломляющий успех. О спектакле заговорили не только как о театральном событии — он был воспринят как некий общественный манифест, как знамя времени, сулившего перемены. Отныне «визитной карточкой» спектаклей Любимова станет бескомпромиссная общественная позиция и стремление по праву художника вмешиваться в жизнь.
Юрию Любимову было предложено возглавить Театр драмы и комедии, располагавшийся на Таганской площади и влачивший тогда жалкое существование. После долгих проволочек разрешили взять в труппу выпускников курса и снять спектакли прежнего репертуара.
23 апреля 1964 года спектаклем «Добрый человек из Сезуана» в Москве открылся новый театр — Театр на Таганке. Часть старой труппы была уволена, часть — влилась в новый коллектив. Смехов и Ронинсон, например, достались Любимову «по наследству». Большинство звёзд Таганки пришло со стороны: Высоцкий, Золотухин, Филатов, Шаповалов, Губенко, Дыховичный, Шацкая, Жукова…
В первые годы Любимов почти всё своё время проводил в театре. Репетировал, занимался текущими делами. А вечером смотрел спектакль и из глубины зала, от задней его двери сигналил фонариком, когда актёры теряли ритм.
На Таганке сразу полюбили поэзию. В спектакле «Антимиры» (1965) Андрей Вознесенский читал вместе с актёрами свои произведения, открывая театру своё понимание стиха, тайны его ритмической структуры. В спектакле «Павшие и живые» (1965) звучали стихи молодых поэтов, погибших на фронтах Великой Отечественной войны.
Спектакли Любимова часто начинались ещё до того, как откроется занавес. Он то позволял пройти в зал через сцену, то до третьего звонка выводил на сцену актёров («Под кожей статуи Свободы» по Е. Евтушенко, «Мать», «Гамлет»). В «Десяти днях, которые потрясли мир» по Джону Риду зрители у входа отдавали билет, чтобы его накололи на штык, а затем им прикрепляли на грудь революционную красную ленту. В фойе пели частушки под гармошку. Всё это создавало атмосферу возбуждённо-праздничную.
160 
