Особенно,... 
117 
— Конечно.
— Очень хорошо. — Кристотонова выдавила улыбку. Зубам ее требовался дантист не меньше, чем мне новый паспорт. — Желаете чая?
— Спасибо, да. Если вас не затруднит. Очень любезно с вашей стороны.
— Не стоит благодарности. — Она ушла, сухими листьями прошуршала ее нижняя юбка, а я остался, раскаиваясь в своих первых недобрых мыслях о ней. Она оказалась гораздо дружелюбнее, чем показалось на первый взгляд, — я такого даже предположить не смел.
Открыв досье Груэна, я погрузился в чтение.
Сведения более чем полные. Послужной список Груэна в СС. Его членство в Нацистской партии — в партию он вступил в 1934-м. Его офицерское звание. Отчет о его службе в СС — «доблестная». Первым открытием стало то, что Груэн никогда не служил в танковой дивизии СС и не воевал ни во Франции, ни на русском фронте. Как оказалось, он вообще никогда не был на передовой. И согласно его медицинской карте, достаточно подробной — в ней упоминалась даже потеря мизинца, он никогда не был ранен. Последнее медицинское обследование Груэна проводилось в марте 1944 года. Ничего тогда не упустили. Даже легкую экзему отметили. Но никакого упоминания о потере селезенки или повреждении позвоночника. Уши у меня загорелись, пока я читал отчет. Неужто Груэн симулировал болезнь? И он вовсе не прикован к инвалидному креслу? И с селезенкой у него все в порядке? Если так, то они и впрямь играли на мне, как на рояле. Не был Груэн и младшим офицером, как он утверждал. В досье имелись копии его сертификатов о повышениях в чине. Последний, датированный январем 1945-го, сообщал, что войну Эрик Груэн закончил в чине оберфюрера СС — старшего полковника Ваффен СС. Но совсем уж встревожило меня то, что я прочитал дальше. Хотя я уже и предчувствовал нечто подобное после открытия, что он никогда не служил в танковой дивизии СС.
Родом из богатой венской семьи, Эрик Груэн считался блестящим молодым врачом. После окончания медицинского колледжа он поработал какое-то время в Камеруне и Того, где написал две значительные статьи о тропических болезнях, их опубликовали в «Германском медицинском журнале». По возвращении, в 1935-м, он вступил в СС и стал членом Национального департамента здравоохранения; тогда возникли подозрения, что он принимал участие в экспериментах над умственно неполноценными детьми. После того как разразилась война, он стал работать врачом в Лемберг-Яновска, потом в Майданеке и, наконец, в Дахау. В Майданеке он заразил восемьсот советских военнопленных тифом и малярией, после чего изучал течение этих болезней. В Дахау он помогал Герхарду Розе, бригадному генералу, в медицинском обслуживании люфтваффе. Имелись протоколы допроса Розе. Профессор Института тропической медицины Роберта Коха в Берлине, Розе проводил эксперименты с летальным исходом на заключенных концлагерей в Дахау, разрабатывая вакцины от малярии и тифа, для чего намеренно заразили более тысячи пленных в Дахау, в том числе и много детей.
Читать о подробностях экспериментов было мучительно. На судебном процессе над врачами Дахау в октябре 1946 года католический священник, некий отец Кох, дал показания, что его отвезли на малярийную станцию в Дахау, где каждый день на полчаса между ног ставили коробку с комарами. Через семнадцать дней его отпустили, а через восемь месяцев у него случился первый приступ малярии. Другим священникам, детям, русским и польским заключенным и, конечно, множеству евреев повезло еще меньше: за три года, пока продолжались эти эксперименты, их умерло несколько сотен.
За эти преступления семь нацистов, так называемых врачей, были повешены в Ландсберге в июне 1948 года. Розе был одним из пяти, приговоренных к пожизненному заключению. Еще четверых врачей приговорили к различным срокам тюремного заключения: от десяти до двадцати лет. Семерых признали невиновными. На суде Герхард Розе оправдывал свои действия, доказывая, что вполне разумно пожертвовать «несколькими сотнями» людей ради получения профилактической вакцины, которая спасет десятки тысяч жизней.
Помогали Розе и многие другие врачи, среди них Эрик Груэн и Генрих Хенкель, а также медсестра-капо[18] по имени Альбертина Цехнер.
Альбертина Цехнер. Вот это да! Энгельбертина Цехнер из заключенной еврейки превратилась в капо и медсестру в медицинском блоке в Майданеке, а потом в Дахау. Никакой проституткой в лагерном борделе она не была.
В досье Груэна сообщалось, что он еще в бегах, — разыскиваемый военный преступник. Розыски Груэна офицером-юристом 1-го Украинского фронта и двумя юристами-офицерами советской специальной государственной комиссии окончились неудачей. Прилагались заявления от заключенных трех лагерей и Ф.Ф. Брушина, судебного эксперта-медика из Красной армии.
117 
