2 
Рабочая смена началась и кончилась, как это бывает каждую ночь. В офисах нужно убираться и пылесосить. Мусорные корзины нужно опустошать. Вот когда происходят бесценные короткие беседы между девушками и офисными сотрудниками — несколько покровительственных спасибо, иногда небрежный кивок по пути к выходу. В большой корпорации никто не обращает особого внимания на уборщиц. Да и с чего бы? Они же уборщицы. Порой девушки видят сотрудников, поедающих пиццу и сидящих за работой всю ночь. Но обычно их встречает сущая тишь да гладь, неслышное струение денег по проводам и через экраны. И судя по всему, это большие деньги, миллионы и миллиарды. Мраморный пол в вестибюле по ночам полируют. Лифты протирают дочиста — даже грузовые, со стальными стенками, те, которыми должны пользоваться девушки-уборщицы. Моют ковровое покрытие. Парень из торговой компании заново заполняет бесплатный кофейный автомат двадцатью четырьмя сортами кофе и чая. Индийские компьютерщики пролезают везде, точно мыши: латают файрволлы, загружают антиспамовые программы, вычищают вирусы. Главное во всех этих действиях — деньги. Это средство для того, чтобы получать больше денег. Окна отмыты, компьютеры — новенькие. Деньги. Их делают в каждом офисном помещении. Это буквально носом чуешь. Девушкам нравится быть рядом с деньгами. Такое всякому понравится, верно?
Отдают ли они себе отчет в том, что мусор, который они каждый день выбрасывают из кабинетов, — это своего рода бумажный след сделок, коммерческих тенденций, идей, конфликтов, острых проблем, юридических войн и что какая-то часть этого мусора может иметь для некоего наблюдателя колоссальное значение? Ответ: нет, да и откуда им знать? Они с трудом читают и пишут по-испански, вот и все, а что касается английского, тут они совершенно неграмотны. Чего и следовало ожидать. Более того, это были вполне целенаправленные ожидания: Мизаджин наняла девушек именно за их явную неспособность читать по-английски, за их незнание затейливых структур капитала и власти, сквозь которые они с легкостью проходят каждую ночь. Они трудолюбивы, но их наивность тоже имеет свою цену. Большая часть Нью-Йорка держится именно на таких. На тех, кто ничего не знает. Городу нужен их труд, их уступчивость, их страх. Можно допросить этих девушек на суде: «Какие именно документы о праве собственности вы выбрасывали, мисс Чавес?» И они не сумеют ответить.
Впрочем, Цзин Ли нравятся эти девушки-мексиканки. Они не боятся работы, они не жалуются. Она знает, что они не подозревают ее ни в чем, кроме желания эксплуатировать их труд. Знает она и то, что отвечающие за уборку зданий менеджеры, заключившие контракт с «Корпсерв», эти серьезные ребята с ключами, пейджерами и переносными рациями, смотрят на нее как на хорошенькую китаяночку с не очень хорошим английским — она нарочно делает его хуже, когда разговаривает с ними, — и они думают, что она обойдется им подешевле. Тут они тоже правы. Китайцы всегда обходятся немного дешевле — когда этого хотят. Они хорошо соображают, как сделать дело, как обойти остальных, а потом они становятся незаменимыми. Клиенты Цзин Ли полны желания использовать ее собственное желание эксплуатировать других. Все ожидают, что китайцы даже в Америке будут сурово обращаться со своими сотрудниками, когда это необходимо, и в большинстве случаев китайцы не разочаровывают.
Этой ночью две мексиканки усердно набивали синими пластиковыми мешками грузовой лифт в здании возле Пятьдесят пятой улицы и Бродвея, а Цзин Ли ими руководила. С «Корпсерв» заключен контракт на обслуживание девяти этажей этого строения: с шестнадцатого по девятнадцатый (здесь снимает помещения банк) и с девятнадцатого по двадцать четвертый (здесь располагается центральный офис небольшой фармацевтической компании). Каждую ночь Цзин Ли управляет работой семи групп в разных точках центра Манхэттена и курсирует между ними. Эти офисные помещения в общих чертах схожи: грузовой лифт спускается в находящийся на уровне улицы «карман», куда заезжает громадная шрединг-машина компании «Корпсерв». Пожилой мужчина в такой же синей униформе, как у них, забрасывает мешки во всасывающее отверстие, где они вместе с содержимым измельчаются, превращаясь в конфетти. Этот человек китаец, как и Цзин Ли, и иногда она сама спускается в «карман», неся кучу мешков, и дает ему особые инструкции, а потом следит за тем, как он их выполняет. Рев шредеров заглушает их голоса. Они оба знают, что на них постоянно смотрят вмонтированные в потолок камеры слежения, причем вращением некоторых из них можно управлять дистанционно, однако они знают и то, как легко обмануть эти камеры. Достаточно знать, под каким углом могут располагаться эти устройства. Камеры видят грузовик «Корпсерв», но не то, что у него внутри. Можно отложить несколько мешков, каждый из которых помечен китайским иероглифом размером в дюйм, и камеры этого не заметят.
2 
