26 
Потому-то ей и приглянулся Рэй. Хотя были и другие причины. В каком-то смысле он похож на нее, такой же скрытный и тихий. Большинство американских мужчин, с которыми она встречалась, хотели, чтобы она как можно скорее все о них узнала, словно это невесть какая честь. Но не Рэй. Он разговаривал с ней, но каким-то образом оставался закрытым. Он был «сдержанный» — одно из новых слов в ее словаре. Им нравилось бродить по ночному Бродвею, ужинать во всяких заведениях. Он знал город; именно здесь он родился. Ей часто казалось, что он особенно внимательно смотрит на некоторые здания, но сам он никогда не говорил почему. Проводил своего рода осмотр. Они часто ездили на его красном пикапе. Возможно, она оставила в салоне пару желтых теннисных туфель, с грустью вспомнила она. Большой шрам у Рэя на животе казался ей чем-то интересным: крошечные горные хребты скрученной плоти, квадратики пересаженной кожи, словно поля, простирающиеся пониже. Для нее в этом была какая-то странная красота, хотя она никогда бы ему об этом не сказала. Потому что он бы ей не поверил. Она знала, что он много путешествовал. В свое время она порылась в его бумагах и нашла паспорт с отметками, сделанными в Китае, Австралии, Малайзии, Индонезии, Вьетнаме, Афганистане, Судане, Таиланде. Она заметила, как он ловко управляется с палочками для еды. Не особенно изящно: подносит чашку близко ко рту и, как крестьянин, забрасывает в рот пищу.
Но что еще она о нем знала? Даже меньше, чем он знал о ней. Он жил с отцом в Бруклине, тратя какое-то время на то, чтобы присматривать за сдаваемыми внаем отцовскими домами. Заботился об умирающем отце и вместе с тем явно чего-то ждал: ожидал, когда его куда-то вызовут. Но о своей работе он, как и она, не распространялся. Как-то раз она спросила, но он лишь улыбнулся и мягко покачал головой. Впрочем, он не выглядел угрюмым (еще один новый эпитет в ее лексиконе), он был энергичным и веселым. Она видела, что он много читает. И это ей нравилось. В основном что-то по философии и науке, она не особенно интересовалась этими областями, хотя ее интриговало то, что ими интересуется он. Он придерживался определенного режима, каждый день делал упражнения, как старые китайские дамы на плоских крышах многоквартирных домов, только зарядка у него была посерьезнее. Например, он спускал длинную веревку из верхнего окна отцовского дома, закреплял ее — и потом поднимался к окну из садика, ставя ноги на стену, обшитую вагонкой, после чего спускался по веревке вниз и начинал все сначала. Это он проделывал по пять раз в день. Никаких специальных поясов, ремней и креплений, никакого альпинистского снаряжения. Отважно и, может быть, глупо, но на нее это производило впечатление. Вот где нужны сильные руки. Это объясняло, почему у него такие плечи и предплечья. Твердые как камень, даже страшновато как-то. Но он носил свободные рубашки, никогда не выставлял напоказ свою мускулатуру. Как мужчина может стать таким сильным? А главное — зачем ему это? К каким опасным подвигам он готовился?
У Цзин Ли имелись подозрения, но точных ответов на вопросы у нее не было. Ближе всего к разгадке она подобралась несколько недель назад, как раз перед тем, как порвала с ним. Они тогда, поев, шли по Пятой авеню, и мимо промчалась пожарная машина. Она, как и большинство ньюйоркцев, научилась спокойно переносить звук сирен, воспринимая их просто как досадный шум. «Проклятые штуковины», — пробормотала она и повернулась к Рэю.
Он молча посмотрел на нее, и взгляд у него был ледяной.
— Что такое?
Но он не ответил. Стоял напрягшись, точно в боевой стойке. Зубы оскалены, глаза не мигают, ноги расставлены. Рефлекторная реакция. Она сморозила какую-то глупость и ощутила, что все, случившееся с ним когда-то, — этот шрам, нежелание говорить, почему он столько лет слонялся по странам третьего мира, — все как-то связано с ее бестактностью. Она почувствовала, что он способен на насилие.
— Рэй! В чем дело?
Он воззрился на нее, и мысли его где-то витали, преодолевая, должно быть, огромные расстояния.
— Не смотри на меня так. Пожалуйста!
Потом его лицо расслабилось, синие глаза снова потеплели. Рэй кивнул сам себе, выплеснувшиеся было эмоции спрятались обратно, в безопасное место где-то у него в мозгу, и он снова зашагал вместе с ней по тротуару, как будто этого мгновения вообще не было. Но оно было. Она заглянула внутрь него. В конце концов она догадалась, что Рэй…
26 
