ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  52  

Их беспокойство придало Шоллу сил. Он оглушил лежавшего под ним имаго еще одним мощным ударом, поднялся, подобрал свой дробовик и перезарядил его. И потащил находившегося в полубессознательном состоянии вампира в том направлении, откуда появился сам, где было немного света. Он выволок существо достаточно высоко, чтобы оно могло ползти, и заставил его следовать за собой по всем поворотам, пока они не добрались до подножия винтовой лестницы, где валялся фонарик.

Вампиры тащились за ним. Они следовали за Шоллом и его пленником, держась на расстоянии в несколько футов, но сделались видимыми, когда оказались на периферии освещенного пространства. Они продолжали тянуться неуверенными движениями, не приступая к активным действиям. Они были напуганы захватом, свидетелями которого стали, обескуражены тем, что наблюдали. И они стонали.

Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Шолл приковал своего пленника к перилам лестницы; при этом он использовал две пары наручников. Он понимал, что эти средства не удержат никакого имаго, находящегося в полной силе, но не все захватчики были столь фантастически сильны, и он надеялся, что полученные повреждения лишат мощи его поверженного противника. Он дважды с удовлетворением ударил существо прикладом в лицо, и из-под кожи стала сочиться кровь.

Шолл направил в изможденное лицо луч фонарика. Сеть шрамов искажала черты, которые могли бы быть приятными, — если бы их одушевляли нормальные чувства, так подумал Шолл. Оставшиеся вне освещенной зоны вампиры наблюдали издалека, но не желали приближаться.

Когда вампир стал отчасти приходить в себя, когда его голова стала меньше мотаться из стороны в сторону, а движения сделались более уверенными, Шолл начал щелкать пальцами, пока не привлек внимания существа. Оно зарычало и задергалось в своих оковах, Шолл поднял дробовик к плечу и сделал движение вперед с достаточной энергией, чтобы контузить противника.

— Не знаю, — сказал он, — насколько плохо тебе придется, если я выстрелю. — Его голос прозвучал очень решительно в глубоком подземном туннеле. — Я не знаю, что будет с тобой, и как долго тебе придется выкарабкиваться.

Он внимательно вгляделся в мертвенно-белое лицо. Лицевые мышцы непрерывно двигались под кожей. Вампир напрягся, но две пары наручников выдержали. Прочие вампиры выжидали.

Шолл нервозно наблюдал за неудавшейся попыткой своего пленника освободиться.

— Почему ты прикоснулся ко мне? Почему они ко мне не прикасаются?

Шоллу не хотелось разговаривать с вампиром, словно это лишало его сил, которые еще оставались. Но, как бы то ни было, вампир не стал отвечать. Шолл еще раз ткнул стволом в его шею. Он знал, что времени мало, и потому стал поспешно изобретать другую тактику. Он не мог заставить эту тварь заговорить, но, возможно, ему удастся убедить ее, что нет смысла хранить молчание.

Даже находясь лицом к лицу с таким непроницаемым, таким чужеродным врагом, как имаго, даже в тумане войны возможно изучить их стратегию. В первые дни столкновений вампиры больше походили на людей. Долгие годы, а то и столетия, они жили среди людей и переняли их привычки. В первые недели войны они, находясь во главе наступающих сил, у руля какой-то жуткой машины, использовали последствия массовых побоищ, дразнили побежденные армии, бушевали из-за собственной униженности и ликовали по поводу того, что ей приходил конец.

По мере того, как они проводили время в собственной среде, их мимикрия исчезала, уступала место все более непостижимым действиям, которым нельзя было сыскать аналогов или объяснить в человеческих понятиях. (Вампиры стали жалкими. Заключенные в тела, которые они столетиями ненавидели, шпионы имаго, вероятно, сыгравшие ключевую роль в освобождении их рода. Они были упорны, притворялись людьми, теперь притворяются имаго.) Но в те первые дни Шолл очень внимательно прислушивался, беседовал с другими людьми, которые кое-что слышали, иногда добывал информацию, когда эти люди умирали. Сейчас он воспользовался тем, что узнал, перед своей захваченной аудиторией.

Он рассказал скованному вампиру, когда и как, согласно мифу, имаго оказались в плену, о древнем царе-мыслителе. Он рассказал своему врагу, как тот и сотоварищи — вампиры, называвшие себя «ничто», шпионами, теми-кто-перетекает, — стали авангардом. Как освобожденные имаго, наконец вырвавшиеся на свободу, стали их военачальниками. Они все подчинялись одному, и их облик медленно таял, удалялся от чего-либо узнаваемого человеческим глазом, пока они возвращали себе свои собственные измерения, оставляя «ничто» позади.

  52