12 
Показалась Фастина. Она была растеряна и озабочена.
– Я не смогла остановить его. Прости.
Он нежно взял ее за руку, скрывая гнев, и пожал плечами.
– Ничего, ничего.
– Тебе когда-нибудь приходилось видеть, чтобы человек двигался с такой скоростью? Как это у него получается? Ты его знаешь, да?
– Я встречал его, но разговаривал с ним сегодня впервые. Я должен выяснить, откуда он и что может знать о моих поисках.
– Ну, если он останется на дневной стороне Земли, ты запросишь информаторий, – сказала она. – Но мне он показался жителем сумерек. Было в нем что-то такое…
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Забудь о нем.
Он обнял Фастину и привлек ее к себе, пытаясь поцеловать. Она хотела отвернуться, но он все-таки со страстью прижался к ее губам.
– О, Кловис!
Позже, лежа в постели, он решил все же рассказать ей о цели своих поисков.
После любви ему показалось, что перед Фастиной он может не таиться. Кроме того, возможность поговорить хоть с кем-нибудь принесла бы облегчение.
Он начал рассказывать. Она слушала его, лежа в темноте.
– Отец рассказывал мне об Орландо Шарвисе – ученом, который жил перед набегом. Не было большего гения, чем он. Но Шарвис не был ученым в обычном смысле. У него было непомерно развито любопытство. Он был готов проводить эксперимент ради самого эксперимента, чтобы просто посмотреть на результат. Когда Земля остановила свое вращение, он создал лабораторию в сумеречной зоне и собрал вокруг себя горстку последователей. Не все они были учеными. Выстроив по чертежам Шарвиса звездолет, они отправились на Титан.
– Экспедиция на Титан, та самая? – Фастина приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. – Значит, она в самом деле была?
– Да. Эксперименты Шарвиса, по словам отца, позволили найти способ избежать эффекта космофобии в течение долгого времени. Шарвис верил, что они могут остаться на Титане достаточно долго, чтобы адаптироваться, к тому же адаптацию можно было искусственно ускорить. Биологические эксперименты Шарвиса уже принесли ему дурную репутацию в юности. Когда началась война – как мы сейчас ее называем, Последняя Война – между монополистическими компаниями, Шарвис был шефом исследовательского центра в одной из компаний и экспериментировал на живых пленниках. Ты помнишь, что именно война стала причиной радикальных перемен в нашем обществе?
– Да. Торговые монополии уничтожили друг друга, партия Пазеда вышла на сцену, упразднив денежную систему и национализировав все.
– А Шарвиса осудили, как военного преступника. Но он сумел скрыться во время первоначального хаоса. Его в конце концов могли найти, если бы не набег инопланетян. Бесчеловечные эксперименты, поставленные им во время войны, дали поразительные результаты. Он верил, что может успешно изменить хирургическим путем степень подверженности людей космофобии и ускорить адаптацию. Первичные операции были осуществлены еще на Земле, и экспедиция отправилась на Титан.
– Значит, шанс есть, что на Титане живут люди?
– Мне тоже так казалось, но их там нет.
– Откуда ты знаешь?
– Я побывал там на корабле с Ганимеда.
– Но ты бы не смог выжить, не поддавшись…
– Приятного в этом мало, но я смог выдержать достаточно долго и выяснил: колония Шарвиса действительно обосновалась там и существовала какое-то время. Однако я нашел на Титане лишь скелеты. И их трудно было назвать человеческими. Шарвис превратил своих титанцев в чудовищ. Я искал самого Шарвиса, но не обнаружил и следа. Насколько я мог судить, Шарвис покинул Титан.
– Но разве он не умер? – удивилась Фастина. – Он родился, по крайней мере, лет за сто до набега.
– Видишь ли, отец говорил, что Шарвис бессмертен и способен сделать других бессмертными.
– Однако ты провел целый год в его поисках и не нашел. Разве это не доказывает, что твой отец ошибался?
– Были и другие слухи. Мне кажется, Аллодий нашел Шарвиса.
– Аллодий?!
Аллодий, величайший артист последнего столетия, пропал приблизительно в то же время, что и Марка. Его исчезновение было совершенно необъяснимым.
– Да, я вернулся, чтобы попытаться узнать, куда же отправился Аллодий.
– А при чем здесь Тейк?
– Ничего не знаю о Тейке. Если только он не агент Шарвиса.
– Но ты не сказал мне, зачем тебе нужен Шарвис. Ты думаешь, он способен восстановить наши детородные функции?
– Может быть. А, может быть, я больший эгоист, чем ты думаешь.
12 
