VI. ЕСТЬ НА ЧТО НАДЕЯТЬСЯ

– Они называют себя Братством вины, – сказал Нарво Велюзи, доливая бокал Марка. – Вначале они решили отказаться от сексуальных взаимоотношений, потому что это стало бессмысленным. Ну, ты можешь догадаться, что за этим последовало. Маски и все остальное должны были скрыть пол человека. До сих пор эти несчастные безумцы были безвредны, потому что ничего серьезного не предпринимали. Недавний пожар, должно быть, первый, иначе мы бы уже знали. Я думаю дом должен принадлежать кому-то из них. Это странный синдром, Марка. Но мы могли бы предвидеть нечто подобное, если бы не были столь потрясены мыслью о нашем безнадежном будущем.

– Что ты хочешь сказать? – взяв бокал, Марка заметил, что рука его дрожит. Он подошел к окну, за которым вниз по холму сбегал сосновый лес.

– Ну, отрицая природные инстинкты в себе, они утверждают, что все, что неприродно, является злом, – ты прав, Марка, ты не ослышался, именно это слово они используют, – и таким образом, все, созданное руками человека, по их мнению, является злом.

Марка покачал головой:

– Не вижу в этом никакого смысла, Нарво. – Он отпил из бокала. – Я понимаю, что подобные культы никогда не имели смысла, но я не это хотел сказать. Я не могу понять, как прекрасно отлаженное общество так быстро может деградировать. Даже в прошлом такие трансформации происходили достаточно медленно.

Нарво подошел к окну и встал рядом с ним.

– Ты прав, но в прошлом существовали различные средства контроля подобных нарушений. Словно рак, они разъедали тело общества, но обычно их вовремя отсекали тем или иным способом. Временами они вырывались из-под контроля. Так возникло изуверское христианство средних веков и появился столь же отвратительный культ черной магии. Позже, когда религиозные вожди перестали доминировать, настало сумасшествие нацизма, а еще позже пришла меритократия. И каждый раз человеческое общество умудрялось через насилие и борьбу очиститься и уничтожить раковую опухоль. Но теперь, Кловис, просто не будет времени предпринять что-либо.

– Ты уверен?

– Единственное, что могло бы нам помочь, – улыбнулся иронически Нарво, – это спасение от катастрофы. Если наши отравленные гены будут оживлены, мы сможем ничего не бояться: история повторяется всегда, человечество справится и с этой раковой опухолью.

– Но хоть что-то можно сделать, Нарво? Разве нельзя найти какую-нибудь цель, к которой могут стремиться люди? Пусть даже… – Марка прервал сам себя и с несчастным видом посмотрел на Нарво.

– Ты хотел сказать, даже если ради этого придется лгать? – спросил тихо Велюзи. – Может, и есть такая цель, но ты же видишь, что происходит. Ложь, может быть, и остановит процесс деградации, но ненадолго. А мы, Кловис? Что будет с нами? Мы захотим достичь все большей и большей личной власти, чтобы суметь держать под контролем общество, чтобы утаить правду от большинства. Ты понимаешь? Это неизбежно.

Марка отшвырнул бокал. Он покатился по освещенному солнцем полу и остановился у стены.

– Но разве мы не можем отвлечь их внимание? Разве не можем апеллировать к их лучшим чувствам? Наконец, этика…

– Этика – просто система выживания, – сказал Велюзи. – Что может значить этика, когда у людей нет будущего?

Марка спрятал лицо в ладони и затряс головой. Велюзи подошел к стене, подобрал бокал, наполнил и предложил Марку. Тот молча взял.

– Кловис, я уже говорил, что у меня есть план, план столь же иррациональный, как безумная затея Бранда Каллакса. Но он может сработать.

– Что?

– Это нелепый план, он кажется смехотворным даже мне, но… Я хочу построить большой передатчик, самый большой передатчик, когда-либо существовавший. А потом я хочу отправить сообщение.

– Сообщение? Кому? Что за сообщение? – Марка удивленно уставился на него.

– Просто сообщение, посланное в открытый космос. Оно, безусловно, достигнет когда-нибудь других планет нашей галактики, других галактик. Мы знаем, что разум существует. Космические пришельцы тому свидетельство. Это должно быть сообщение, которое переживет нас самих, когда мы уже давно сгинем. Своего рода памятник. Просто сказать всей Вселенной, что мы однажды жили. Слушатели, может быть, даже и не поймут нашего сообщения… – Велюзи прошел к креслу и уселся. – Мы просто передадим: мы здесь.

  17