Особенно,... 
70 
— Я ни разу не давал вам понять, что являюсь кем-то иным, нежели рабом, переданным вам во временное пользование, этого вы не можете отрицать, — сухо проговорил я. — Мнение о моих достоинствах и недостатках, а также о моем происхождении, о моем предназначении и о моих намерениях вы составили сами, не удосужившись узнать, что я думаю об этом самом мнении. А я скажу, ЧТО я думаю: если вам нравится витать в облаках, воля ваша. Но смею заметить, что присутствующая в вашем доме особа королевской крови скорее всего лишилась зрения именно витая в облаках, и я не могу понять мотивов того, кто определил принца на излечение к такому безответственному и строящему иллюзорные замки человеку, не способному дать правильную оценку простейшей жизненной ситуации...
Рука доктора дрогнула — наверное, он хотел меня ударить, но сдержался. Или передумал, предположив, что после такой тирады я вполне могу дать сдачи.
— Да как ты можешь...
— А ведь он совершенно прав. — Голос Борга заставил вздрогнуть и меня и доктора.
— В чем он может быть прав? — Гизариус не хотел верить, что у меня нашелся защитник.
Великан оперся на перила террасы, улыбаясь одновременно насмешливо и горько.
— Хотя бы в том, что принц был неосторожен в оценке противников и выборе друзей.
— Неужели?
— Я не знаю, как именно он заболел и что этому способствовало, но чувствую: здесь попахивает местью.
— Отвергнутая любовница или соперник? — невзначай поинтересовался я. Хотя разницы никакой: те же яйца, только в профиль...
— Не знаю. — Борг пожал плечами. — Об этом нужно спрашивать у принца.
— Да, «Опора» никогда не славилась способностью идти по Следу, — констатировал я.
В глазах верзилы промелькнуло нечто, похожее на профессиональный интерес.
— А сам-то ты откуда? — резонный вопрос.
— Ниоткуда, — ответил я со всей возможной серьезностью.
— Так я и поверил! — ухмыльнулся Борг. — «Честь»? Или — «Скальпель»?
Он бы еще сказал: «Заноза»...
— Я. Не. Имею. Отношения. К Тайной. Страже.
— Можешь рассказывать сказки кому угодно, но только не нам, — заявил рыжий.
— Хорошо. вам известен примерный состав Орлиного Гнезда?
Борг отрицательно качнул головой, доктор неопределенно пожал плечами.
— «Да» или «нет»?
— Большей частью, — наконец решился ответить Гизариус.
— Я там фигурирую? — Феноменально глупая беседа, но что поделать...
— Нет... Но это ничего не значит! — с жаром бросился доказывать доктор. — Ты можешь входить в число...
— Приглашенных специалистов? — обреченно выдохнул я.
— Именно так! — Ну до чего же довольное лицо!
— Вы оба малость не в себе. — Я покрутил пальцем у виска. — Или — не малость... По вашему выходит, что все это, — я провел рукой по щеке и ошейнику, — что-то вроде маскировки?
Можно было не спрашивать: глаза двух взрослых мальчишек сияли лихорадочным возбуждением близости к открытию самой страшной и интригующей тайны в их жизни. А мне вдруг захотелось зарыдать в полный голос. Пришлось сурово сказать:
— С невменяемыми я сегодня разговаривать больше не буду. Поймете абсурдность своих умозаключений, тогда — пожалуйста. А еще лучше — обратитесь к моему хозяину и узнайте от него все подробности. — С этим я гордо удалился к себе в комнату.
Из такой ловушки мне никогда не удастся выбраться. Почему? Потому что я сам ее придумал и построил. Я — не просто дурак. Я — круглый дурак. Дурак из дураков, второго такого не отыщешь, хоть весь мир обойди. И самое печальное, что я уже никогда не поумнею достаточно, чтобы научиться скрывать от окружающих свою глупость...
У меня есть занятная странность в характере, и, судя по тому, что оная странность проявляет себя с той поры, как я начал что-то соображать, этот порок — наследственный. Незаметно для самого себя я действую как «зеркало». То есть перенимаю у собеседника интонации и манеру излагать мысли. Особенно легко это происходит, если у меня хорошее и спокойное настроение: тогда я часами способен составлять компанию любому человеку, при этом очень редко буду говорить то, что думаю, — лишь то, что он хочет слышать. Такая особенность очень удобна для выживания, но, каждый раз превращаясь в «зеркало», я стараюсь себя одернуть и вернуться в прежнее состояние, потому что становиться отражением собеседника считаю невежливым и непристойным. И — обидным. Ведь тогда он говорит вовсе не с вашим покорным слугой, а с самим собой...
70 
