Миюки Миябэ
Седьмой уровень
Но, мой милый, это всего лишь сон.
Братья Гримм Жених-разбойник
Пролог
Солнце клонилось к закату.
Мужчина в темном костюме, отвернув накрахмаленную манжету, взглянул на часы. В ту же минуту за его спиной раздался резкий звук. Били часы на двухметровой башне, установленной посреди сада. Впрочем, площадку на крыше универмага, засаженную скудной растительностью, можно было назвать садом лишь с большой долей условности.
Июльское солнце на исходе своего дневного пути полыхало оранжевым светом в зеркальном ущелье отливающих сталью небоскребов. На западе облака окрасились багрянцем, точно посреди них разверзлась гигантская доменная печь.
Вот и закончился этот долгий летний день…
Он закурил сигарету и медленно затянулся, не отрывая глаз от представшей перед ним картины. Сигарета была последней.
С высоты не видно людей, в вечерний час заполняющих городские улицы. Слишком крошечные, чтобы разглядеть их среди бесконечных зданий, бесконечных улиц, бесконечных окон.
Какими мизантропами должны быть ученые мужи, изучающие городскую экономику! — подумал он. Им нет дела до суетящихся людишек, их интересуют только трассы и магистрали.
По видневшейся слева скоростной дороге стройными рядами неслись машины. Сверху они были точь-в-точь как движущиеся мишени в тире. Со своего наблюдательного пункта в углу крыши-сада мужчина следил за ними, как завороженный.
Ну давай, стреляй! Попадешь — получишь обалденный приз!
Он бросил под ноги едва не обжегший пальцы окурок и растоптал каблуком. Пора идти.
Он и сам не понимал, зачем так долго, не отрываясь смотрел с высоты на город. Чтобы набраться решимости? Успокоиться? Или просто по привычке?
Он любил высоту. Когда смотришь на Токио сверху, чувствуешь себя в безопасности.
Только в такие минуты, когда он стоял на ветру, запрокинув голову в небесную синь, мрачные воспоминания двадцатилетней давности — запертый со всех сторон, он мечется, отчаянно ища выхода, спасаясь от дыма и пламени, — пусть ненадолго, отступали…
Он падает! Всего лишь миг, но в памяти этот миг растянулся стократ, казалось — падение длилось целую вечность. Всякий раз, когда случался очередной «приступ», он бормотал, уговаривая себя, как ребенка: «Ты уже не падаешь, ты уже в безопасности».
И тогда острая боль в душе утихала. Только застарелая рана на ноге напоминала о себе, но с этим он уже давно смирился.
Резко повернуть голову, чтобы снять напряжение в шее. «Надо взять себя в руки, — пробормотал он. — Потому что…
Начинается охота».
При этих словах бешено заколотилось сердце. Но он продолжал стоять неподвижно, широко расставив ноги, подставляя лицо теплому вечернему ветерку.
За спиной послышался голос:
— Син-тян, ну идем же!
Со стороны входа в сад приближалась тучная женщина. Пройдя мимо него, она подошла к основанию башни с часами. Там, на скамейке, два мальчугана лет десяти с жаром о чем-то спорили.
— Идем быстрее, папа скоро вернется с работы. И тебе, Мит-тян, пора. Давайте, поживее.
Мальчуганы, не прерывая разговора, неохотно поднялись. Даже не удостоив взглядом ту, которая, очевидно, приходилась одному из них матерью.
Направляясь к выходу, троица во главе с женщиной, обвешанной тяжелыми пакетами с покупками, дошла до того места, где стоял мужчина. Мамаша совсем выбилась из сил, а этим соплякам хоть бы хны! — подумал он.
От женщины резко пахнуло потом. До его слуха донесся обрывок разговора Син-тяна и Мит-тяна, сопровождаемого бурными жестами:
— И вот в чем фишка. Если дойдешь до седьмого уровня…
Он вздрогнул, точно ужаленный. Наверное даже подскочил от неожиданности. Все трое разом обернулись.
Встретился глазами с женщиной. Удивление на ее лице сменилось страхом. Она уже раскаивалась, что посмотрела на него. Железное правило: в мегаполисе, где беда подстерегает на каждом шагу, ни в коем случае нельзя встречаться глазами с мужчиной, болтающимся в одиночестве на крыше универмага.
— Извините, — сказал он. И вновь отвернулся к ограде.
Дрожь унялась. Судя по долетавшим фразам, дети говорили всего лишь о компьютерных играх.
Немного успокоившись, он решил, что теперь и в самом деле пора. Эти трое уже наверняка спустились на лифте.
Он уже сделал несколько шагов к выходу, когда мимо прошла, направляясь к ограде, молодая девушка. Проходя, скользнула по нему взглядом. Разумеется, не он привлек ее внимание, а его правая, слегка прихрамывающая нога.