Особенно,... 
72 
— Увы, нам случается порой совершать ошибки! — вновь обратился он к Мари-Анжелин. — Этот персонаж, принятый совсем недавно, являет собой прискорбный пример нашей недальновидности. Чтобы развеять атмосферу, нужно исполнить наш гимн.
И он затянул на латыни собственную занятную версию молитвы Ave Regina caelorum[66], которую все присутствующие хором подхватили. Верная прихожанка парижской церкви Святого Августина слушала их в полном изумлении. Конечно, она любила Марию-Антуанетту, но изгонять Богородицу, чтобы заменить ее королевой, — это уж слишком!
Когда отзвучали последние звуки гимна, приступили к церемонии посвящения. Сначала надо было принести клятву верности королеве — что ж, это ни к чему особенному не обязывало. Профессор, приколов к трепещущей груди Мари-Анжелин синий значок, в центре которого находился вензель Марии-Антуанетты из позолоченной латуни, расцеловал новообращенную и вручил ей текст гимна, попросив выучить его наизусть. После этого все «братья и сестры» пожали ей руку. За исключением двух «вышибал», которые больше не показывались. Наконец слово вновь взял Понан-Сен-Жермен и сообщил, что 16 октября, в годовщину казни королевы, в часовне состоится торжественная месса, а до этого предполагается провести несколько заседаний, о дате которых будет объявлено дополнительно. На этом все стали прощаться, но вдова обойщика, выполнявшая обязанности казначея, не преминула попросить пятьдесят франков — ежегодный взнос! — у новой сестры. Собравшиеся разбились на небольшие группы, из которых самой значительной была та, что имела во главе «мэтра», и никто больше не обращал внимания на Мари-Анжелин.
Она воспользовалась этим, чтобы отстать от других, и, оставшись в одиночестве, обогнула весь боскет, внимательно разглядывая искусственные рощицы, расположенные вокруг. Молодые люди, которые так решительно разобрались со старым маркизом, могли находиться только в двух из них — стоящих друг против друга! И там ей удалось обнаружить окурки от сигарет разных марок, вдавленных каблуком в землю. В лучшем стиле Шерлока Холмса она, нагнувшись, собрала их и завернула в носовой платок. Потом взглянула на часы и решила, что пора возвращаться. Выйдя через решетку оранжереи в надежде поймать такси, она остановила машину, как раз проезжавшую мимо, и быстро добралась до гостиницы.
Там она пустилась на поиски Альдо и обнаружила, что он сидит, погруженный в свои мысли, на террасе под тентом, скрашивая одиночество сигаретой и бокалом лимонада, который вовсе не принадлежал к числу его любимых напитков. Услышав шаги Мари-Анжелин, он встал и придвинул к ней ротанговое кресло.
— Все так плохо? — спросила она, показывая на полный бокал.
— Хуже, чем вы думаете! Мадемуазель Отье хочет вернуться в свой дом. Не знаю, что делать, как удержать ее. Выпьете что-нибудь?
— Охотно! То же, что и вы!
— Тогда возьмите мой бокал: я к нему не притрагивался и, вообще-то, предпочел бы что-нибудь покрепче!
Он подозвал официанта и заказал коньяк, тогда как Мари-Анжелин уже неторопливо потягивала лимонад через соломинку.
— Неужели ее тяготит наше гостеприимство? — спросила она после паузы. — Можно понять: мы для нее совершенно посторонние люди.
— Почему же она тогда обратилась ко мне за помощью?
— Мне нечего вам ответить, дорогой Альдо. Возможно, на это были свои причины.
— Она получила письмо из Аргентины, которое мы с Адальбером обнаружили в почтовом ящике, и я ей его передал.
— Не прочитав?
— Анжелина! А вы бы разве прочли?
— Без колебаний! Есть ситуации, когда необходимо знать всю подноготную тех, с кем имеешь дело. Кстати, меня только что приняли в веселую компанию профессора Понан-Сен-Жермена! Видите? — сказала она, вытащив синий значок из сумочки.
— И как?
— Весьма странно… Да вы лучше послушайте!
Благодаря своей поразительной памяти она почти дословно воспроизвела все, что было сказано в боскете «Королева», не забыв упомянуть о происшествии со старым маркизом, которого вышвырнули вон так своевременно возникшие крепкие молодые люди.
— Любопытный образ действий в отношении мирного собрания поклонников Марии-Антуанетты! Мэтр обзавелся телохранителями, и я убеждена, что помимо этих двоих у него имеются и другие!
Достав платок и развернув его, она показала Альдо четыре окурка, которые разделила пополам своим тонким пальчиком.— Вот эти я нашла в рощице, откуда появились двое молодых людей, зато эти находились в другой, стоящей напротив первой.
72 
