ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>




  111  

Кардинал ступил на ближайший из мостков. Мостки тряслись и шатались, и от их движения к горлу подступала тошнота. Котлован оказался глубже, чем можно было предположить, — шесть этажей будущей подземной парковки. Бетоновоз, стоявший внизу, издали выглядел игрушечным.

— Привет, Джон.

Это прозвучало мягко. Когда она находилась в маниакальном состоянии, то предугадать перепады ее настроения было невозможно. Сейчас голос ее был таким ласковым, как у доброй феи из сказки.

Кардинал посмотрел вверх.

Кэтрин находилась двумя этажами выше его, ночной ветерок трепал ее волосы. Еще не успев ей что-то сказать, он заметил, что лицо ее, которое вдруг осветила вышедшая луна, мертвенно-бледное. Она стояла на выступе балки над пропастью высотой с восьмиэтажный дом.

— Правда, удивительно?

— Кэтрин, отступи, пожалуйста, назад. Хорошо?

— В возводимом здании есть нечто восхитительно-совершенное. Как будто видишь остов под кожей. Это, конечно, с инженерной стороны. А есть еще сторона чисто человеческая. С таким же точно чувством разглядываешь наконечник стрелы или развалины древнеримского укрепления и удивляешься, как человеческие руки могли в свое время сотворить такое. Тысячелетия назад человек, который трудился, жил и страдал так же, как мы с тобой, вдруг приложил усилие к этому карнизу, как в данном случае к этой балке…

Она топнула ногой для пущей выразительности и чуть не потеряла равновесие.

— Кэтрин, пожалуйста, отступи назад.

Кардинал заметил площадку деревянных лесов и стал карабкаться вверх. Когда он поднялся на этаж выше, Кэтрин покачнулась на балке и переступила ногами, будто танцуя фламенко.

— Кэтрин, прошу тебя, будь повнимательнее. Здесь очень высоко, и как бы уверенно ты себя не чувствовала…

— Я чувствую себя грандиозно, черт возьми! — Она закинула голову и расхохоталась. — Хорошо бы так было всегда — ступать, балансируя, по остову чего-то громадного, будущего небоскреба. Какой мощью полнится это место!

— Кэтрин, ты так хорошо себя чувствуешь, потому что в организме у тебя что-то сдвинулось. Вспомни, милая, постарайся, что так всегда бывает перед жесточайшей депрессией. Так что не надо дожидаться ее, а отправимся к доктору сейчас же, поищем, где ты можешь благополучно спуститься вниз.

— О Джон, Джон… — жалобно сказала она. — Если бы ты мог услышать себя со стороны, ты бы никогда не говорил со мной так.

Кардинал взобрался на последнюю из площадок — теперь он был на одном с ней уровне. Он двинулся к ней, стараясь притушить в душе страх.

— Я говорила только, пока меня грубейшим образом не прервали, — продолжала она, — что строящееся здание — это символ надежды, оптимизма, воплотившегося в бетоне и стали. Через две тысячи лет какой-нибудь мужчина или какая-нибудь женщина, а может быть, это будет андроид, взглянет на эту балку (к тому времени, несомненно, превратившуюся в груду праха) и подумает о человеке, поместившем ее на это место. Что они подумают? Эта балка, этот простой кусок железа протянет мостик сквозь время. Придет ли им в голову мысль о женщине, возможно, не совсем нормальной (в чьем организме что-то сдвинулось, по выражению ее столь прозаически настроенного мужа), которая балансировала здесь с двумя фотокамерами на плече и думала о них, тех, кто будет находиться на этом месте две тысячи лет спустя. Мы мчимся в машине времени. Держись крепче, и она примчит тебя в пятитысячный год!

— Подойди ко мне, милая.

— Зачем? Здесь так восхитительно. Ты и понятия не имеешь, в каком творческом восторге я нахожусь.

— Кэтрин, послушай. Ты не в порядке, отсюда и восторг. Тебя словно завели каким-то уколом, и ты способна на очень опасные вещи.

— На рискованные вещи. Но риск — это не всегда плохо, Джон. Чем была бы наша жизнь, если б в ней никто никогда не рисковал? Пожарный кидается в горящее здание, хирург извлекает опухоль, Ван Гог создает картину огненной своей кистью…

— Подойди ко мне, милая. Ты меня пугаешь.

— Джон Кардинал признался в своем страхе. Кто бы мог подумать? Ну а я вот не боюсь! — Кэтрин еще раз покачнулась на своей балке и широко раскинула руки, как Лайза Миннелли в экстазе пения. И громко, так, что слова будто посыпались, отскакивая от стальной и бетонной конструкции и разлетаясь по округе, она вскричала: — Пусть знают все присутствующие и все, кому случилось находиться в этих пределах, что я, Кэтрин Элинор Кардинал, изгоняю прочь из моих королевских — или королевниных — владений все нюансы и оттенки страха, трепета, робости, беспокойства и колебания отныне и впредь и вовеки веков! Пусть никто отныне — ни один мужчина и ни одна женщина — не понесет в себе и никому не передаст этого страха под угрозой хорошей взбучки!

  111