4

Соня Хёкберг выглядела совсем не так, как Валландер себе представлял. Он, правда, не смог бы описать, какой она ему виделась, но безусловно не похожей на ту, что сидела в комнате для допросов. Перед ним была девушка небольшого роста, худенькая, чуть ли не прозрачная. Светлые волосы до плеч, голубые глаза. На вид родная сестра мальчишки с икорного тюбика. Аккурат под стать этому Калле, думал он. Ребячливая, жизнерадостная. И уж никак не дуреха с молотком, спрятанным под курткой или в сумке.

Адвоката ее Валландер встретил в коридоре.

- Держится она очень собранно. Но я не уверен, что она отдает себе отчет, в чем ее подозревают, - сказал Лётберг.

- Она не подозреваемая. Она созналась в содеянном, - веско вставил Мартинссон.

- Молоток. Вы нашли его? - спросил Валландер.

- Она засунула его под кровать. Даже кровь не стерла. А вот вторая девчонка выбросила нож. Ищем до сих пор.

Мартинссон отправился по своим делам. Валландер и адвокат вместе вошли в комнату для допросов. Девушка с любопытством смотрела на них. Без малейшей нервозности; Валландер кивнул, сел на стул напротив. На столе стоял диктофон. Адвокат тоже сел, так, чтобы Соня Хёкберг видела его. Валландер долго смотрел на нее. Она глаз не отвела. И вдруг спросила:

- Жвачки не найдется?

Валландер покачал головой. Взглянул на Лётберга, тот тоже покачал головой.

- Посмотрим, возможно, немного погодя организуем тебе жвачку, - сказал комиссар, включив диктофон. - Сперва мы побеседуем.

- Я уже все рассказала. Почему мне нельзя жвачку? Я могу заплатить. Ни слова не скажу, если не дадите жвачку.

Валландер подвинул к себе телефон, позвонил на вахту. Эбба наверняка все устроит, подумал он. Но, услышав в трубке незнакомый женский голос, вспомнил, что Эббы там нет. Она уже полгода на пенсии, а Валландер до сих пор не привык. Вместо нее работала молодая женщина лет тридцати, Ирена, которая раньше служила секретарем у врача и за короткое время сумела снискать симпатию всего полицейского управления. Но Валландер скучал по Эббе.

- Мне нужна жевательная резинка, - сказал он. - Не знаешь, у кого можно позаимствовать?

- Знаю, - ответила Ирена. - У меня.

Валландер положил трубку, пошел к Ирене.

- Для той девчонки? - спросила она.

- Быстро соображаешь, - похвалил Валландер.

Он вернулся в комнату для допросов, отдал жвачку Соне Хёкберг и тут только заметил, что забыл выключить диктофон.

- Начнем, - сказал он. - Шестое октября тысяча девятьсот девяносто седьмого года, шестнадцать часов пятнадцать минут. Допрос Сони Хёкберг. Проводит Курт Валландер.

- Мне что, опять рассказывать то же самое? - спросила Соня.

- Да. И постарайся отвечать отчетливо, в микрофон.

- Я ведь уже все рассказала.

- Возможно, у меня возникнут дополнительные вопросы.

- Неохота мне повторять все еще раз.

На секунду Валландер вышел из себя. Уму непостижимо - она не выказывает ни малейшего беспокойства, ни малейшей нервозности.

- Придется повторить. Ты обвиняешься в очень серьезном преступлении. И ты созналась. Обвиняют тебя в причинении тяжких телесных повреждений. А поскольку таксист очень плох, твое положение может еще ухудшиться.

Лётберг неодобрительно посмотрел на него, но промолчал. Валландер начал еще раз:

- Итак, тебя зовут Соня Хёкберг, а родилась ты второго февраля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

- Я - Водолей. А вы?

- Это к делу не относится. Тебе следует только отвечать на мои вопросы. И больше ничего. Понятно?

- Черт побери, я же не дура!

- Проживаешь с родителями здесь, в Истаде, на Траствеген, дом двенадцать.

- Да.

- У тебя есть младший брат Эмиль, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения.

- Вот ему-то и следовало бы тут сидеть, а не мне.

Валландер с удивлением посмотрел на нее:

- Почему это?

- Мы постоянно ссоримся. Он все время берет мои вещи. Лазает по моим ящикам.

- С младшими братьями и сестрами иной раз и правда трудновато. Но мы пока оставим эту тему.

Она по-прежнему спокойна, подумал Валландер. И эта ее невозмутимость портила ему настроение.

  11