13 
- Задрали бы юбки повыше, и он бы сам остановился. А мы бы кое-что предложили.
- Что же именно?
- А вы как думаете?
- Значит, вы бы попытались заманить его сексом?
- Блин, словечки у вас!
Лётберг поспешно подался вперед:
- Ты бы выражалась поаккуратнее.
Соня Хёкберг посмотрела на адвоката:
- Как хочу, так и выражаюсь.
Лётберг пожал плечами. Валландер решил продолжить, и поживее:
- Но за рулем такси был пожилой человек. Вы велели ему остановиться. Что случилось потом?
- Я стукнула его по голове. А Эва ударила ножом.
- Сколько раз ты его стукнула?
- Не помню. Несколько раз. Я не считала.
- Ты не боялась, что он умрет?
- Нам были нужны деньги.
- Я спросил не об этом. Я спросил, сознавала ли ты, что он может умереть.
Соня Хёкберг пожала плечами. Валландер ждал, но она молчала. А он чувствовал, что в данный момент не в силах повторить этот вопрос еще раз.
- Ты говоришь, вам были нужны деньги. Для чего?
Вот она опять, легкая неуверенность, миг колебания перед ответом.
- Да так, ни для чего особенного, я же сказала.
- Что было дальше?
- Мы забрали бумажник и мобилу и пошли домой.
- Что вы сделали с бумажником?
- Деньги мы поделили, а бумажник Эва выбросила.
Валландер полистал мартинссоновские бумаги. В бумажнике Юхана Лундберга было примерно 600 крон. Его нашли в урне, там, где указала Эва Перссон. Мобильник взяла Соня Хёкберг, он был изъят у нее дома.
Валландер выключил диктофон. Соня Хёкберг наблюдала за ним.
- Теперь я могу пойти домой?
- Нет. Тебе девятнадцать. Иными словами, тебя можно привлечь к уголовной ответственности. Ты совершила тяжкое преступление. И останешься под следствием.
- Что это значит?
- Будешь сидеть за решеткой.
- Почему?
Валландер посмотрел на Лётберга. Потом встал:
- Думаю, адвокат тебе объяснит.
Валландер вышел из комнаты. Чувствовал он себя паршиво. Соня Хёкберг не притворялась. Она вправду была совершенно невозмутима. Он зашел к Мартинссону, тот разговаривал по телефону, но жестом указал на посетительское кресло. Валландер сел и стал ждать. Ему вдруг захотелось курить. Такое случалось редко, однако встреча с Соней Хёкберг здорово его вымотала.
Мартинссон закончил свой разговор:
- Ну как?
- Она все признаёт. И совершенно хладнокровна.
- Точь-в-точь как Эва Перссон. А ведь той всего-навсего четырнадцать.
Валландер взглянул на Мартинссона едва ли не умоляюще:
- Что вообще происходит?
- Не знаю.
Комиссар заметил, что Мартинссон злится.
- Черт побери, две молоденькие девчонки!
- Да. И похоже, они ничуть не раскаиваются.
Оба замолчали. На миг Валландер почувствовал себя совершенно опустошенным. В конце концов Мартинссон нарушил тягостную тишину:
- Теперь тебе понятно, почему я так часто думаю об уходе из полиции?
Валландер снова ожил:
- А тебе самому понятно, почему так важно не делать этого? - Он встал, подошел к окну. - Как Лундберг?
- Без изменений. Состояние критическое.
- Мы должны разобраться в этой истории. Независимо от того, выживет он или умрет. Напали они на него из-за денег, которые требовались им для какой-то определенной цели. А может быть, дело вообще совсем не в этом.
- В чем же тогда?
- Не знаю. Просто у меня такое ощущение, что тут все куда глубже. Но пока не могу сказать ничего конкретного.
- Все ж таки, скорей всего, они просто малость захмелели, а? И решили раздобыть деньжат. Не думая о последствиях.
- Почему ты так думаешь?
- В любом случае я уверен, что деньги им были нужны не «в общих чертах».
Валландер кивнул:
- Возможно, ты прав. Я и сам рассуждал так же. Но мне хочется знать, на что им требовались деньги. Завтра поговорю с Эвой Перссон. С родителями. Ни у той, ни у другой парня не было?
- Эва Перссон сказала, что у нее есть парень.
- Но не Хёкберг?
- Нет.
- По-моему, она врет. Есть у нее парень. И надо его разыскать.
Мартинссон записал.
- Кто этим займется? Ты или я?
- Я, - не раздумывая, сказал Валландер. - Хочу понять, что творится в этой стране.
- Мне же легче.
- Рано радуешься. Всем придется попотеть - и тебе, и Ханссону, и Анн-Бритт. Необходимо разобраться в подоплеке этого преступления, то бишь покушения на убийство. Или убийства, если Лундберг умрет.
Мартинссон показал на горы бумаг у себя на столе.
- Понятия не имею, как я разгребу эти завалы. Тут есть дела, начатые еще два года назад. Иногда просто руки чешутся отослать все стокгольмскому начальству: пускай объяснят, как с этим справиться.
13 
