174 
- Где он?
- У хорошей знакомой.
- А что, больше некому за ним съездить?
- Почему? Но мне надо подумать, как нам лучше всего спланировать этот день и что означает смерть того человека.
- Об этом я и хотела поговорить.
Валландер остановился в дверях:
- Даю тебе пять минут.
- Мне кажется, никто не задал самого важного вопроса.
- А именно?
- Почему он застрелил себя, а не тебя.
Валландер заметил, что голос его звучит раздраженно. И он действительно чувствовал раздражение. Досадовал на всё и на всех. И не скрывал этого.
- С чего ты взяла, что я не задавал себе этого вопроса?
- Если б задавал, то сказал бы на совещании.
Дотошная чертовка, подумал он. Но вслух не сказал. Все ж таки существовал незримый предел, который он не мог преступить.
- К чему ты клонишь?
- Меня там не было. Я не знаю, как все складывалось и что, собственно, произошло. Но у такого человека должна быть серьезная причина, чтобы покончить с собой.
- Почему ты так считаешь?
- Кой-какого опыта я с годами набралась, тебе не кажется?
Валландер невольно впал в нравоучительный тон:
- Вопрос в том, есть ли от него польза в данном случае. Этот человек предположительно совершил как минимум два убийства. И не задумываясь совершил бы третье. Что за этим стоит, мы не знаем. Но он явно не ведал пощады. И был необычайно хладнокровен. По-азиатски хладнокровен, быть может. Что бы это ни значило. Он слышал вертолет. И понимал, что ему не скрыться. Мы подозреваем, что происходящее - дело рук фанатиков. В конце концов, возможно, одержимость и заставила его покончить самоубийством.
Анн-Бритт хотела что-то сказать. Но Валландер уже вышел в коридор.
- Мне надо съездить за Мудином, после поговорим. Если к тому времени наш мир не рухнет.
Из управления Валландер выехал без четверти девять. Он торопился. Дождь перестал, порывистый ветер быстро разгонял тучи. Воскресный день, шоссе пустынно, и комиссар гнал на полной скорости. Где-то между Рюдсгордом и Скурупом он задавил зайца. Пытался объехать его, но зверек угодил-таки под заднее колесо. Валландер видел, как он лежит на дороге, дергая лапой, но не затормозил.
Остановился он только возле виллы в Егерсру. Было без десяти десять. Эльвира Линдфельдт открыла, едва он позвонил в дверь. Валландер сразу увидел Роберта Мудина, который пил на кухне чай. Эльвира была полностью одета, но ему показалось, она устала и вообще какая-то другая, не как при последней встрече. Впрочем, улыбка у нее все та же. Она хотела предложить кофе. Валландер мечтал о чашке кофе, но отказался. Времени нет. Эльвира настаивала и, взяв за локоть, чуть не силком отвела его на кухню. Валландер заметил, что она украдкой бросила взгляд на часы, и мгновенно насторожился. Хочет его задержать, только ненадолго. Ждет еще чего-то. Или кого-то. Он еще раз поблагодарил и велел Мудину собираться.
- Торопливые люди внушают мне тревогу, - посетовала Эльвира, когда Мудин вышел из кухни.
- Вот ты и нашла у меня недостаток, - сказал Валландер. - Но как раз сегодня ничего с этим не поделаешь. Мудин нужен в Истаде.
- Почему такая спешка?
- Нет времени объяснять. Нас несколько тревожит двадцатое октября. То бишь завтрашний день.
Невзирая на усталость, Валландер отметил, что по ее лицу скользнула легкая тень беспокойства. И тотчас она улыбнулась. Боится чего-то? - подумал комиссар и поспешил отмести эту мысль: наверняка ему почудилось.
Мудин спустился в переднюю, готовый к отъезду. Компьютеры он нес под мышкой.
- Вечером мой ночной гость вернется? - спросила Эльвира.
- В этом уже нет необходимости.
- А ты вернешься?
- Я позвоню. Пока не знаю.
Они поехали обратно в Истад. Валландер слегка убавил скорость, но ненамного.
- Я проснулся рано, - сказал Мудин. - Лежал и думал. Есть кой-какие новые идеи, надо бы их опробовать.
Валландер прикинул, не рассказать ли о событиях минувшей ночи, однако решил повременить. Главное сейчас, чтобы Мудин сосредоточился на работе. Дальше ехали в молчании. Валландер понимал, что нет никакого смысла расспрашивать парня про новые идеи, ведь для него это сущая абракадабра.
Вот и то место, где Валландер задавил зайца. При их приближении стая ворон разлетелась в разные стороны. Зайца уже расклевали до неузнаваемости. Комиссар признался, что зверька задавил он по дороге в Мальмё.
- Раздавленных зайцев на дорогах сотни. Но по-настоящему видишь только того, которого убил сам.
174 
