Особенно,... 
3 
Джаннэр пересек площадь и двинулся по аккуратной, посыпанной гравием дорожке к широкой каменной арке, ведшей в тенистый двор. На бассейн в середине двора смотрело множество окон. В воде поблескивали золотые рыбки. Вышел из своей сторожки привратник и встал под аркой на дорожке, ожидая, когда Джаннэр подойдет к нему. Швейцар, одетый в темно-серую блузу и брюки, кислолицый мужчина, неуловимо-осуждающе глянул на Джаннэра, когда расцвеченный негр остановился и со вздохом вытащил пропуск:
– Пожалуйста, Дрю. Что-то ты сегодня уж очень добросовестный.
– Проверять у всех пропуска – моя работа, сэр.
Джаннэр улыбнулся ему.
– Да ты меня не узнал, вот и все.
– Прекрасно я вас узнал, сэр, но было бы недостойно моей работы…
– Пропустить меня, не потребовав предъявить документ, – закончил вместо него Джаннэр. – До чего ты сегодня нудный, Дрю.
Привратник не ответил. Он не боялся навлечь на себя неодобрение Джаннэра, поскольку мощный профсоюз с готовностью вступился бы за него, если бы его выкинули без достаточных оснований.
Джаннэр, все еще не пришедший окончательно в себя, незаметно втянулся в препирательства и, пройдя во двор, сказал, пожимая плечами:
– Лучше иметь друзей, чем врагов, Дрю, хотя… – Но тут же почувствовал себя дураком.
Проходя через остекленную дверь в тихий, пустынный холл здания, он вынул пачку патентованных сигарет с марихуаной и закурил. Он стоял, глядясь в одну из зеркальных стен холла, и, глубоко втягивая сладкий дым, собирался с мыслями. Трижды посещал он «аудиенцию» Огненного Шута, и каждый раз магнетизм этого клоуна притягивал его все сильнее, а обстановка огромной пещеры въедалась в него все глубже. Он не хотел, чтобы его наниматель это заметил.
Подумав минутку, Джаннэр подошел к центральной стеклянной панели на правой стене, вытащил из кармана маленькую продолговатую коробочку и поднес ее ко рту.
– Джаннэр, – сказал он.
Панель открылась, обнаружив черную пустую шахту. Чернота ее словно плясала. Джаннэр едва шагнул в нее, как уже открывал внутреннюю дверь кабинета. Он вошел, и дверь закрылась за ним. Негр оказался в залитом светом из окон коридоре, простиравшемся от пола до потолка; далеко внизу тянулись бескрайние гряды летних облаков.
Он стоял прямо перед большой желтой с красноватым отливом дверью. Дверь бесшумно отворилась.
В просторной красивой комнате его ждали двое мужчин: молодой и пожилой. Они были похожи друг на друга и явно сгорали от нетерпения.
Джаннэр вошел в комнату и бросил сигарету в емкость для отходов.
– Добрый день, сэр, – сказал он пожилому, а потом кивнул молодому:
– Добрый день, господин Пауйс.
Пожилой мужчина заговорил низким раскатистым голосом:
– Ну, Джаннэр, что там сейчас, внизу, творится?
Глава 2
Алан Пауйс перебирал пальцами стопку бумаг у себя под рукой, изучающе глядя на своего деда и разрисованного негра, пока они стояли друг против друга. Странная парочка.
Министр Саймон Пауйс был высок и грузен, хотя и без явной полноты; его лицо зловещим, неуютным выражением напоминало бога с острова Пасхи. Львиную посадку головы подчеркивала струящаяся грива седых волос, словно высеченных из камня, доходивших почти до плеч. Он был одет в обычный костюм высокопоставленного члена кабинета министров (Саймон Пауйс возглавлял одно из важнейших министерств. Министерство космотранспорта): плиссированный пиджак, набивные брюки, красные чулки и белые туфли. Распахнутая на груди сорочка являла старую, но крепкую плоть, а на груди поблескивала золотая звезда – символ его служебного положения.
– Если вы, господин министр, хотите его остановить, то надо действовать немедля. – Джаннэр вздыхал, разводя руками. – Его влияние растет день ото дня. Люди текут к нему. Он выглядит безвредным, поскольку не проявляет никаких сколь-нибудь значительных политических амбиций, но его власть может стать угрозой равновесию в обществе.
– Может? Уверен, что станет, – тягостно сказал министр. – Но удастся ли нам убедить парламент в том, что существует такая опасность? Вот в чем ирония.
– Может, и нет, – сдержанно отозвался Алан Пауйс, помня о присутствии постороннего. Ему показалось, что он мельком увидел странное выражение на лице негра.
– Хэлен и эта шайка возмутителей сброда, которую она называет политической партией, – единственные, кому доставляет удовольствие ему потворствовать, – проворчал министр. – Не говоря уже о некоторых членах парламента, очарованных им, словно школьницы на первом свидании, – он распрямил начавшие с возрастом сутулиться плечи. – Должен быть какой-то способ указать им на их заблуждение.
3 
