8 
— Подожди! — воскликнула Дафниш, но Снафлз, пропустив окрик мимо ушей, схватил кусок мяса и вонзил в него зубы. Дафниш вздохнула. Разве откажешь ребенку? Возможно, сытно поесть ему больше не приведется. А вот ей самой надо быть тверже и не распускать слюни.
Между тем Снафлз быстро расправлялся с мясом. Казалось, он даже не разжевывает его, а просто заглатывает куски. Глаза ребенка сверкали от непомерного возбуждения.
— Ах, дети! — проворковала Железная Орхидея. — Что за аппетит, залюбуешься!
— Сейчас в Арматьюсе трудности с продуктами, — поспешила пояснить Дафниш, посчитав, что в реплике собеседницы просквозила обидная снисходительность.
— И давно? — спросила Железная Орхидея, проявив вежливый интерес.
— Пожалуй, уже лет сто.
— У вас не хватает средств производства?
— Теперь хватает, но остается вопрос морали: хорошо ли положить конец дефициту?
Железная Орхидея удивленно подняла брови и вопросительно посмотрела на Лорда Джеггеда, словно пытаясь разделить с ним недоумение.
— Сытость порождает безделье, — изрекла Дафниш. — Тот, кто не доедает, в науках преуспевает. — Дафниш понимала, что процитированные Максимы вряд ли встретили благосклонный прием, но, тем не менее, с терпением, присушим Миссионерам, продолжила: — В Арматьюсе считают, что скудость полезнее изобилия, ибо имеющий достаток стремится его умножить. Жадность порождает убийство, а потакание своим слабостям приводит к самоубийству. Чтобы не подвергать планету новым опасностям, мы довольствуемся только необходимым. Устойчивость — в аскетизме.
— Можно понять, что ваш мир возрождается после бедствия, — с сочувствием поинтересовался Лорд Джеггед.
— Он уже возродился, сэр, благодаря нашим предкам, основателям Арматьюса, — твердо ответила Дафниш. — Теперь Арматьюс набирает силу, следуя их заветам. Но будущее только за стоиками.
— И вы полагаете, что, следуя своим моральным устоям, сумеете избежать нового бедствия?
— Мы уверены в этом.
— Но, — Лорд Джеггед с улыбкой развел руками, - вы сами видите, жизнь на планете не умерла, хотя, уверяю вас, в нашем мире никто не разделяет ваших воззрений.
Уловив, как ей показалось, иронию, Дафниш расправила плечи и требовательно сказала:
— Если не возражаете, мы с сыном пойдем к машине. Мальчик наелся.
— А вы не станете завтракать?
— Проводите нас к кораблю!
— Ваша машина вам не поможет.
— Как? Вы хотите воспрепятствовать нам?
Лорд Джеггед вкратце рассказал Дафниш об эффекте Морфейла.
— Из него следует, — добавил он в заключение, — что у вас нет реальной возможности вернуться домой. Если вы отправитесь в путешествие, то, скорее всего, погибнете, или, в лучшем случае, окажетесь в неведомом мире. Как знать, с чем вы там встретитесь.
— Вы думаете, я испугалась? Побоюсь рискнуть? Лорд Джеггед задумчиво поджал губы, мельком взглянул на мальчика, не перестававшего двигать челюстями, и мягко сказал:
— Поешьте и вы.
Дафниш машинально взяла кусочек баранины, откусила и еле не поперхнулась. Перед ней на сине-белой траве закувыркалась тень свиноподобного существа, а воздух огласился смехом и гомоном. Дафниш подняла голову. Небо заполнилось странными существами. Пожалуй, то — гигантский комар, чуть выше бледно-зеленый электрический скат, а рядом с ним крылатая черно-белая кошка... Все существа то делали пируэты, то пикировали или уходили вниз по спирали, а потом снова вздымались в небо. Дафниш огляделась вокруг. На лужайке, по ее сторонам, появились ряды разноцветных флагов на высоких флагштоках, а на углах расположились шатры из полотняной материи. Сами лужайки заполнила толпа зрителей в самых разнообразных, по виду карнавальных одеждах.
Справившись с мясом, Дафниш потянулась было к салату, но ограничилась сливой. Завершив завтрак несколькими глотками воды из золоченого кубка, она взглянула на сына. Снафлз исправно работал челюстями.
Внезапно в воздухе раздалось шипение. Дафниш взглянула вверх. В нескольких футах над головой проплывали огненные колеса. Зрители бурно аплодировали.
— Шикалное злелище, чтоб мне пловалиться! — воскликнул Сладкое Мускатное Око и подмигнул Дафниш.
Она пожала плечами и отвернулась.
— Это моя колесница, — громко пояснил чей-то бас.
— Да знаем, знаем, дорогой Герцог Квинский! — прощебетала какая-то дама, во внешности которой Дафниш нашла вопиющую дисгармонию: изумрудные глаза и. зеленые губы казались несовместимыми с золотой кожей.
8 
