Особенно,... 
36 
На сей раз капитан расхохотался. Дождавшись, пока он отсмеется, я, в свою очередь, мило улыбнулась и спросила:
– А вы почему не женаты? Если не ошибаюсь, вы меня старше?
– А кто вам сказал, что я не женат? – так же мило улыбнулся в ответ капитан.
– Тогда я ошиблась на ваш счет, – разочарованно протянула я. – Вы, капитан, не маньяк, а обычный бабник.
Господин Печеночкин с сомнением посмотрел на меня и начал было хмурить брови, но я вовремя спохватилась. Вот обидится он сейчас, и что тогда будет с Илюшей? Чем я смогу ему помочь?
– Только не обижайтесь на меня, Алексей Валентинович, миленький! – с искренним раскаянием взмолилась я. – Я вовсе не хотела ничего неприятного вам сказать. Это я так с кавалерами обычно разговариваю, ну, вот сразу и не перестроилась.
На сей раз Печеночкин хохотал, наверное, минут десять. Я терпеливо ждала окончания неуместного, на мой взгляд, веселья. Наконец повеселевший капитан подал мне плащ, и мы как ни в чем не бывало мирно вышли на улицу.
– Подождите минуту, подам карету прямо к дверям! – возвестил мой спутник. Я терпеливо ждала минут десять, пока откуда-то из-за угла не подкатили пыльные «Жигули», если не ошибаюсь, шестой модели. Именно на такой грязно-серой машинке когда-то давно, во времена своей юности, катался мой ныне покойный батюшка. После его смерти злополучный «жигуль» никто не хотел купить даже за сотню долларов, и мы с мамочкой просто «забыли» его на улице перед нашим подъездом, естественно, с незакрытыми дверцами. Долгие месяцы автомобиль, как верная собака, мерз под нашим окном, но через полгода все же пропал. Может, как раз капитан Печеночкин польстился? Не удержавшись, я подошла к машине и провела рукой по задней дверце, чтобы убедиться, что на ней нет знакомой царапины в форме креста. Нет, дверца гладкая, все же машина не наша.
– Экипаж подан! – Капитан открыл переднюю дверцу. Я села внутрь. Следователь обошел «жигуль», открыл дверцу, но за руль садиться не стал. Вместо этого предложил:
– Полина, простите ради бога, но у меня во рту с утра кусочка хлеба не было. Давайте зайдем в соседнюю харчевню, перекусим? Вы мне про ваших серийных женихов поведаете. А потом я вас домой отвезу.
Да, сделал мне следователь предложение, от которого нельзя отказаться. Моя мамочка, между прочим, давно уже ужин приготовила, небось одна не ест, меня дожидается. Но… Если мы подружимся, возможно, я сумею вызволить глупого Илюшу. Я нехотя вылезла из машины и побрела в сторону небольшого бистро.
– Давай, Поля, поговорим неофициально. Кстати, ничего, что я на «ты», по-простому? – спросил капитан, когда мы уселись в тихом углу за маленький столик. От ужина я отказалась, разорила спутника лишь на чашку кофе.
– А мне как к вам обращаться?
– Конечно, просто Леша.
– Леша, что я могу сделать, чтобы Илья вышел на волю? Ну, хоть под подписку… или под мою ответственность? Пропадет ведь мальчишка в вашем СИЗО!
– Как ты за него беспокоишься! В сердце запал, свет клином сошелся?
– Да ты поэт, Леша! Как красиво говоришь! – восхитилась я. – Нет, закомплексованные мальчики не в моем вкусе. А ты вот о другом подумай. Конечно, напрасно я в это дело влезла, признаю. Пожалела Алену, ну, и силы свои переоценила, это факт. Но я уже все равно влезла, все равно какое-то осиное гнездо, наверное, разворошила. Может быть, если бы не я, настоящий убийца не стал бы Илюшу подставлять, надобности бы не возникло. А Илья… Он мне доверился, попросил о помощи. Больше ему просить, возможно, некого. Алена, которую я взялась защитить, погибла. Я бы не стала больше лезть не в свое дело, я ей уже ничем помочь не могу. Но Илья арестован, он погибнет в тюрьме. И что же мне, плюнуть на все и спать спокойно? Не получится. Да он мне сниться начнет, этот мальчик!
– Да уж… – пробормотал Печеночкин. – А все же ты вроде умная девочка. Ну скажи, вот эти сказки про анонимный телефонный звонок, про незнакомый голос, диктовавший тексты… По-твоему, это похоже на правду?
– На первый взгляд, может, и нет. Но тем не менее – этот анонимный телефонный собеседник существует. Вы ведь сами в этом могли убедиться – он заложил вам Илью!
– Вполне возможно, это сделал кто-то из его приятелей, которым наш горе-снайпер поведал про записки. Только учти, этому приятелю он рассказал намного больше, чем тебе. А тот испугался, что за недонесение накажут… Или самого сумасшедшего дружка-убийцу испугался. Тоже возможно.
– И что, вы знаете имя этого приятеля?
36 
