Я, как под гипнозом, зачарованно слушала капитана, машинально помахивая головой в знак одобрения. Да, Паша, он такой, настоящий Казанова, вполне мог закружить голову девушкам, поматросить и бросить. А они не пожелали смириться с неожиданной отставкой… Тут перед моим внутренним взором, как живая, встала беззубая Пашина физиономия. Тонкие губы растягивались в кривой улыбке, реденькие пряди волос закрывали сморщенный лобик… Ах ты, коварный искуситель, меня хотел ты соблазнить!
– Капитан… то есть Леша, да ты в своем уме? Тоже мне, нашел героя-любовника! Ты сейчас о ком говоришь – о Паше или о Филе? Это кто у нас такой роковой красавец?
Капитан, похоже, немного смутился.
– Да я понимаю, небольшой изъян у этой версии есть. А жаль, такая красивая версия вырисовывается.
– Вот только фигурант не слишком красивый, – насмешливо протянула я.
Как ни странно, мне стало немного легче. Конечно, страшная опасность не миновала, но как представлю себе Пашу в роли рокового искусителя, так начинает душить смех. Беда с моим чувством юмора, и на смертном одре, похоже, начну смеяться, если кто-то удачно пошутит.
– Хорошо, будь по-твоему, – не унимался капитан. – А если посмотреть на дело под другим углом зрения? Господин Носов предлагал свою неземную любовь Фединой и Протченко, а они, негодные, ее отвергли в невежливой форме? Что тогда? Он мог схватиться за винтовку?
– Теоретически мог, – нехотя призналась я. – А практически у него денег не хватит не то что на винтовку с оптическим прицелом, но даже на патроны к ней.
– А ты его деньги считала? – ехидно спросил капитан.
Я хотела достойно ответить, даже воздуху побольше в грудь набрала, но никак не придумывалась достаточно ехидная фраза. И в этот момент взорвался истошными воплями мой домашний телефон.
Глава 20
Я машинально взглянула на настенные часы, а потом с ужасом – на вопящий аппарат. Почти 11 вечера, кто мне может звонить в такое время? Внутри зашевелилось неприятное предчувствие, горло как будто сжала ледяная рука. В голове, отдаваясь эхом, бился звонкий голос Алены: «Поля, он мне звонил!» Я беспомощно посмотрела на капитана. Он уже стоял рядом с телефоном.
– Так, только спокойно. Громкая связь у тебя есть?
Я молча кивнула.
– Значит, так. Берешь трубку и сразу включаешь громкую связь. Да, еще: закончишь разговор – не нажимай на рычаг. Узнаем, откуда звонили.
Я попыталась подняться на ноги и подойти к телефону, но не успела приподняться с дивана, ноги подогнулись, и я рухнула обратно. Капитан схватил аппарат, вытянул из-за тумбочки шнур, оказавшийся неожиданно длинным, и быстро поставил телефон мне на колени. Горло сжимало так, что я не была уверена, что смогу выдавить хоть слово.
– Бери же! – почти в ухо прошептал капитан. Трясущимися руками я сняла трубку, а капитан лично нажал на кнопку громкой связи. Я не сразу узнала знакомый голос:
– Полька, ужас какой! Меня в милицию вызывали, на допрос! Все нервы вымотали. Меня обвиняли в чем-то! Полечка, ну за что, я же хотел как лучше! Что мне теперь делать?
– А, Паша! – выдохнула я. – А знаешь, почему тебя вызывали? Я получила письмо от Стрелка.
– Как письмо… то есть анонимку? Как Алена, да? Но… почему ты? Ты-то в этой истории с какого боку? Не понимаю…
– А все остальное ты хорошо понимаешь?
– Но это же тебя вообще не касалось, ты и с Аленой знакома не была. То есть раньше.
– Ты, вообще, помнишь, что она погибла?
– Ой, ну да, я же тебе почему звоню. Послезавтра похороны, мы с Петром Васильевичем – ну, с ее отцом – все уже организовали, тебя ждем в полдень на кладбище. Я и позвонил тебя пригласить.
– А я было подумала – пожаловаться.
– Да я как раз хотел днем тебе про похороны звонить, а тут меня под ручки – и на допрос. И такие тупые вопросы задавали: был ли я знаком с двумя девицами с сестрицыного курса, теми, которых пристрелили. Да я с самой Аленой встречался пару раз в год! Ну, встречал ее как-то из института, видел разных девиц с ее курса. Наверное, и эти две были, я просто не знаю, о ком речь идет. Может, я с какой-то из них даже разговаривал, только имя забыл спросить! И что теперь? На меня все и свалят? Я думал: все, сейчас посадят в камеру. Ты хоть меня понимаешь?
– С трудом. Меня на днях могут пристрелить, и это ты втравил меня в эту историю. Так что твои переживания меня как-то не так уж сильно трогают.
– Да ты не бойся, он не посмеет, – как-то неуверенно забормотал Паша. – Хочешь, я к тебе сейчас приеду?