102 
— Староста называется, — тихо отчитывала Гермиона Рона, который переливал огневиски в бутылку из-под сливочного пива. — Разве можно пить огневиски да ещё в таком количестве?
— А знаешь, кто нам это принес? — хихикнул Рон. — Твой Гарри. Вот его и пили!
Гермиона метнула строгий взгляд в сторону Гарри. Но он, удобно устроившись на диване, дремал под восторженные возгласы загонщиков, подробно пересказывающих матч младшекурсникам.
— Того, что принес Гарри, достаточно! Зачем ты позволил шестикурсникам выручать эту гафелпаффскую спекулянтку? — продолжила ругаться Гермиона.
— Потому что у Гарри не десять рук, поэтому он принес мало бутылок, ясно? А в Хогсмид никому бежать неохота, вот и выручили эту свинью! — Рон пьяно икнул, и Гермиона посмотрела на него с негодованием.
— Иди ругай своего Гарри, я — не твой парень, и ты уже не староста, а вот я староста, сейчас возьму и сниму с тебя баллы! — Рон расхохотался от собственной остроты.
Гермиона возмущенно вскочила.
— Идем, Гарри! — девушка подошла к удобно устраивающемуся на диванной подушке Гарри.
— Идем, — послушно кивнул он. От выпитого огневиски Гарри клонило в сон. Да и блок удерживался из последних сил.
Гарри неуклюже поднялся с дивана и, опираясь на плечо Гермионы, поплелся к выходу из гостиной.
— Эй, вы куда? — спросил Рон и зашелся в новом приступе смеха.
— Пойду позову профессора Макгонагал, — ответила Гермиона, метая глазами молнии.
— Чего, правда? — Рон ошарашено посмотрел на захлопнувшуюся дверь. — Так, народ, разбегаемся. Все, хорош, — он помахал рукой, указывая на заваленный едой и бутылками из-под сливочного пива стол.
— Неужели правда позовет Макгонагалку? — недоверчиво спросил Симус.
— С неё станется, так что давайте, уберите огневиски, — Рон снова помахал рукой в направлении стола.
— А старосту пьяного куда нам спрятать? — ехидно осведомилась Джинни.
Рон, тихо выругавшись, встал с кресла и поплелся в спальню. Гермиона завела Гарри в комнату.
— Гарри! — строго произнесла девушка, — это правда ты купил огневиски?!
— Правда, — кивнул Гарри, расстегивая мантию.
— Но зачем?! И как?!
— Ну, мы же победили! — ответил Гарри. — Да и никто, кроме меня, не знает про тайный ход в Хогсмид.
— А другого способа отпраздновать победу вы не знаете?! — руки Гермионы уперлись в бока.
Гарри пожал плечами:
— Я раньше не мог пить огневиски, потому что не умел ставить блоки, а теперь стало интересно.
Он стянул с себя мантию и принялся расстегивать рубашку.
— Ну и как ощущения? — Гермиона фыркнула.
— Хочется спать, — Гарри зевнул.
Гермиона коротко выдохнула и принялась помогать Гарри раздеваться.
— А где Добби? — спросил Гарри, охотно разрешая себя раздевать.
— При чем здесь Добби? — Гермиона усмехнулась.
— Я не знаю, куда его послать, чтобы ни с кем не поругаться. Может, отправить его следить за Малфоем и его подружкой? — Гарри хихикнул. — Добби! Добби!
— Да, сэр! — Добби появился посреди комнаты, и Гермиона с ужасом увидела, что эльф слегка пьян.
— Что это все значит, Добби! — строго воскликнула Гермиона.
— Сэр Рональд Уизли велел Добби попробовать огневиски! — слегка запинаясь, ответил Добби. — Добби выпил за победу любимого хозяина.
— Добби, иди куда-нибудь из этой комнаты, — отозвался Гарри.
— Ты же, кажется, хотел спать, — Гермиона снова усмехнулась, повернувшись к Гарри.
— Я хочу спать с тобой, и не хочу, чтобы Добби был под кроватью, — ответил Гарри. — И не ругайся, пожалуйста, я ничего такого страшного не сделал. Я не пьяный, я выпил немного!
— Добби, иди на кухню к другим эльфам, заодно допразнуешь победу Гарри, — приказала Гермиона.
— Не пойду, — икнул эльф и сел на ковер.
— Что? — опешила Гермиона.
— Не пойду! Добби — свободный эльф! Добби хочет смотреть, как госпожа Гермиона будет спать с Гарри Поттером! — Добби важно скрестил на груди руки и гордо поднял уши.
— Добби! — изумленно выдохнула Гермиона.
— Добби — первый свободный эльф! Добби — первый эльф, который работает за деньги! Добби тоже имеет право на свои желания! — эльф снова взмахнул ушами.
— Предлагаю дать ему по ушам твоей брошюркой, — произнес Гарри и прыснул.
— Добби, я НЕ хочу, чтобы ты смотрел на нас с Гарри! — возмущенно воскликнула Гермиона.
102 
