81 
Что-то не так, думала Ингер Йоханне, я чувствую. Не с Рагнхилль, с ней все в порядке. Но что-то неправильно. Кто-то нас дурачит. Таких совпадений не бывает. Они слишком похожи друг на друга, слишком связаны.
Она без интереса пролистала папку с записями о трех убийствах. Разделительные листы были красными. Она решительно вырвала страницы о Фионе Хелле, но тут же передумала и попыталась вставить их обратно — тщетно, отверстия порвались. Она достала из кухонного шкафа рулон скотча и взялась было за починку, но скоро бросила ленту на пол, спрятала лицо в ладонях.
Я не могу больше это выносить. Кто-то за нами следит.
— Соберись, — настойчиво прошептала она. — Соберись, Ингер Йоханне Вик.
— Вот именно. — Это Ингвар проснулся и, не произнеся больше ни слова, прошел на кухню.
Оттуда повеяло ароматом кофе, и Ингер Йоханне закрыла глаза. Ингвар не спит, он сейчас как на страже. Если бы он только разрешал класть Рагнхилль в их кровать, Ингер Йоханне заснула бы спокойно. Но ребенка можно погубить, если укладывать спать с родителями. Об этом написано в тех журналах, которые стопкой лежат на ночном столике. Рагнхилль должна лежать в своей кроватке, а Ингер Йоханне не должна спать, охраняя ее сон, потому что есть кто-то, кто желает им зла.
Она задремала.
— Я спала! — Она вздрогнула, когда он попытался укрыть ее одеялом.
— Спи-спи, — прошептал он.
— Нет. Я уже не хочу.
— Тебе нужна помощь.
— Нет.
— Опасность внезапной детской смерти...
— Даже не произноси это слово!
— Опасность минует только через пару лет. — Он тяжело уселся рядом с ней. На столике у дивана стояла только одна чашка кофе, и он успел ее убрать, когда она потянулась за ней. — И ты, черт побери, не можешь не спать и сидеть здесь два года каждую ночь.
— Я кое-что нашла, — попыталась переменить тему Ингер Йоханне.
— Я с удовольствием выслушаю тебя завтра, — сказал он, проводя рукой по короткому ежику на голове, к которому никак не мог привыкнуть. — Когда дети будут уложены в постель и останется еще порядочный отрезок того, что называют днем.
Она придвинула к себе кружку. Он с сожалением покачал головой и откинулся на спинку дивана. Она сделала глоток. Он закрыл глаза.
— Понимаешь, к этой серии убийств существует некий абсурдный ряд параллелей, — неуверенно, робко начала она. — Я поняла это не сразу...
Ингвар занимал почти весь диван. Он полулежал, раскинув руки на спинке дивана и раздвинув ноги. Голова была запрокинута, рот приоткрыт, как будто он глубоко спал.
— Перестань притворяться. — Она дотронулась до его плеча. — Ты не спишь.
Он раскрыл глаза, потом зажмурился. Он молчал.
— Я слышала лекцию, — торопливо сказала Ингер Йоханне и сделала еще глоток.
— Что?!
— Я слышала об этих убийствах на лекции. Тринадцать лет назад.
Он выбрался из подушек.
— Ты слышала об этих убийствах тринадцать лет назад, — без выражения повторил он. — Все ясно.
— Не о тех же самых, конечно.
— Это я понял, — сказал он голосом врача, пытающегося успокоить больного.
— Но сходство просматривается четко. — Она решила договорить до конца — чего бы это ей ни стоило.
— Солнышко, отдай мне кружку, пожалуйста. Он улыбался, как будто считал, что она не в своем уме и ее надо задержать в действительности обычными повседневными действиями. Она поднялась и встала перед ним, крепко обхватив себя руками.
— Я ходила вчера к Лине, — напомнила она. — Наш компьютер...
— Знаю, — перебил он. — Я обещал с этим разобраться. И уже сговорился с приятелем. Он все сделает. Это просто.
Она будто не слышала.
— Я предприняла что-то вроде sentimental journey, [10] так можно сказать. Ну, не считая того, что ничего сентиментального в нем не было.
Он наклонился вперед, на лбу появились три глубокие морщины.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне все время казалось, что во всех этих делах есть что-то знакомое. В убийствах Фионы Хелле, Вибекке Хайнербак и Вегарда Крога. Мне просто не удавалось вспомнить, что именно. Меня мучила какая-то мысль. Воспоминание о том, чем я занималась в Вашингтоне. Или Куантико. Это было так давно. И я была права: стоило начать искать, как я вспомнила. Увидела фотографию и вспомнила... Ладно, неважно. — Она заправила волосы за уши и взяла чашку обеими руками, повернувшись спиной к Ингвару.
— Солнышко мое любимое, — сказал он, вставая.
81 
