— И тот совершенный придурок из психушки, — вздохнул Зигмунд. — Занесенная вилка Ингвара заставила его быстро прибавить: — Я хотел сказать, душевнобольной из психиатрической лечебницы. Что, по-твоему, мы должны делать? Следовать этой... теории?
— Мы должны по крайней мере иметь ее в виду. Поскольку мы в любом случае должны продолжать искать связи между тремя жертвами, мы не переработаем особо, если включим в картину и Матса Бохуса.
— Что-то я не совсем понимаю. Его никто не убивал, он...
— Если вы с Ингер Йоханне правы, то он единственная зацепка, которая у нас есть. Если мы ищем связь между Фионой Хелле, Вибекке Хайнербак и Вегардом Крогом, мы должны узнать также, есть ли какая-то связь между Матсом Бохусом и двумя последними. Long shot, [14] но все-таки. Проблема в том, что с Матсом Бохусом больше нельзя разговаривать. Он совершенно не в себе. Последний допрос в субботу его добил. Доктор Бонхеур был прав. И теперь нам приходится расплачиваться: парня перевели в закрытое отделение. Будет не так легко узнать, с кем он, если можно так сказать, контактировал. — Он сунул в рот последний кусок хлеба. — Ну вот, наелся, — пробормотал он. — Пойдем?
— Может, кофе? — предложил Зигмунд.
— Я бы не советовал. Кофе здесь не совсем такой... — Зазвонил телефон. Ингвар выудил его из кармана, подавая знак официанту, что они хотят расплатиться. — Стюбё, — коротко сказал он.
Когда через полторы минуты он закончил разговор, в течение которого не произнес ничего, кроме «да» и «да?», он выглядел откровенно взволнованным. Глаза казались уже, чем когда-либо, и у рта появилась усталая складочка.
— Что такое? — спросил Зигмунд.
Ингвар заплатил и поднялся из-за стола.
— Что, черт побери, случилось? — нетерпеливо повторил Зигмунд, когда они вышли из ресторана на Арендалсгате. Рядом прогрохотал автобус.
— Тронд Арнесен соврал, — сказал Ингвар и пошел к машине, припаркованной у старых фабричных зданий.
— Что?! — закричал Зигмунд и побежал за ним.
Грузовик, издававший оглушительный шум, остановился на красный свет.
— Тронд Арнесен не такой безобидный, как я думал, — прокричал Ингвар в ответ. — У него одновременно с Вибекке был еще и другой роман.
Зажегся зеленый, грузовик рванул с места и исчез в направлении Торсхова.
— Что?
— С мужчиной, — сказал Ингвар, перебегая улицу. — С молодым парнем.
— А я всегда говорил, — Зигмунд прибавил шагу, чтобы не отставать от коллеги, — никогда нельзя доверять голубым.
У Ингвара не было сил отвечать. До сегодняшнего дня он твердо верил в невиновность Тронда Арнесена.
Ингер Йоханне проснулась, оттого что кто-то поднимался по лестнице. Страх разлился по телу. Рагнхилль лежала на ней, в ложбинке между левой рукой и телом, и крепко спала. За окном все еще было светло. Наверное, сейчас еще день. Как долго она спала? Шаги раздавались все ближе.
— Ты спишь? Хорошо. — Мама улыбнулась и подошла к дивану.
— Мама, — простонала Ингер Йоханне. — Как ты меня испугала! Ты не могла позвонить?
— Могла, — уверенно сказала мама. Ингер Йоханне только сейчас заметила, что она не сняла верхнюю одежду. — Я позволила себе смелость взять те запасные ключи, которые вы у нас оставили. А если честно, я боялась, что ты мне не откроешь, если я просто позвоню, а выглянешь из окна на кухне и увидишь, что это я.
— Я бы, конечно... — Ингер Йоханне пыталась подняться с дивана так, чтобы не разбудить Рагнхилль.
— Нет, хорошая моя, ты наверняка бы не открыла. Ты долго спала?
Ингер Йоханне посмотрела на часы на запястье.
— Двенадцать минут, — зевнула она. — Ты что-то хотела?
— Отдыхай, — сказала мама и проскользнула на кухню.
Она шумела, открывая шкафы и выдвигая ящики. Дверь холодильника открывалась и закрывалась. Ингер Йоханне слышала звон бутылок и глухой звук открываемой морозилки. Она неуверенно встала.
— Что ты делаешь? — раздраженно спросила она.
— Собираюсь, — ответила мама.
— Куда?
— Хорошо, что у тебя так много сцеженного молока. Вот так... — Она оборачивала каждую замороженную бутылочку газетной бумагой.
— Мама, ради всего святого, что ты делаешь?
— Будь хорошей девочкой и найди ее одежду. То, в чем она спит. Подгузники. А, нет, их папа уже купил. «Либеро», правильно? Собери небольшую сумку. И положи, пожалуйста, несколько сосок.
Ингер Йоханне попробовала переложить ребенка по-другому. Девочка заморгала глазами и захныкала.