113 
Минут через пятнадцать забор закончился, и я оказалась на краю огромного – до самого горизонта – пустыря. Это место и было тем самым Торфяным Болотом, в честь которого назывался микрорайон: полузатопленная равнина, где из луж с ржавой водой торчали куски арматуры, бетонные блоки и детали механизмов, а кочки поросли бесцветной травой и чертополохом. Пустырь напоминал бывший эпицентр ядерного взрыва. На западом краю равнины виднелись далекие новостройки в районе озера Долгого, на севере – только размытая полоса там, где земля сходилась с белесым небом. Метрах в ста от дороги, прямо посреди пустыря, возвышалась серая ступенчатая пирамида. Ее вершина терялась в облаках, а основание было скрыто туманом. Вот тут я догадалась, куда иду, и наконец поверила в собственную смерть.
Эту пирамиду придумала я сама, еще лет пять назад. Однажды мы с родителями проезжали в машине по Торфяной дороге, мама махнула рукой в сторону пустыря и сказала, что там работал мой дед. Дед – это отдельная песня. Он умер, когда я была совсем маленькой, и я знала его только по фотопортрету, у которого было удивительное свойство менять выражение глаз в зависимости от освещения. Судя по рассказам, дед был личностью неординарной и загадочной. Он отличался редкостным обаянием и при этом всю жизнь болел всякими нелюдскими болезнями, одна из которых и свела его в могилу. Чем он занимался по жизни, не знала толком даже бабушка. Но свои последние годы он провел, незамысловато работая ночным вахтером в одном из корпусов Северного завода. Всю сознательную жизнь, слушая бабушкины ностальгические рассказы о деде, я жалела, что он умер так рано. Личность деда давала повод к беспочвенным фантазиям, чем я и злоупотребляла: в частности, выдумала призрачную страну Борию (от слова «Борей»), пограничную башню – серую пирамиду и деда – привратника, а может, и короля или того и другого одновременно. Что ж, меланхолично подумала я, мечта сбылась. Сейчас мертвая Геля познакомится с мертвым дедом.
Дед ждал снаружи. Перед влажной металлической дверью, ведущей в пирамиду, я увидела ободранный конторский стол. На столе стоял термос и лежала толстая растрепанная тетрадь, а рядом на табуретке сидел дед в телогрейке и черной менингитке. По тому, как блеснули яркие голубые глаза деда, я поняла, что он меня узнал.
– Ангелина! – приветствовал он меня. – Радость-то какая! Присаживайся, попей чайку, только пошустрей, а то я на работе.
– Здравствуй, дедушка, – робко сказала я, оставаясь на ногах. – Приятного аппетита.
– А, табуреточку! – спохватился дед. – Сейчас я принесу. Чайку-то наливай, не стесняйся.
Дед встал и бодро направился к дверям. Чтобы не обижать предка, я налила себе полкружки коричневой бурды из термоса. Бурда имела отчетливый вкус спитого чая, побывавшего в емкости из-под кофе, и попахивала плесенью. Я быстро выплеснула чай в траву.
Тем временем вернулся дед с табуреткой. Усевшись напротив, он принялся молча меня разглядывать.
– Ну, зачем пришла? – спросил он наконец строго, но добродушно.
– Да вот заблудилась, смотрю – стоит пирамида, ко мне передом, к лесу задом, – подумав, ответила я. – Дедушка, давай без этих ритуалов, Просто скажи мне «да» или «нет». Я умерла?
Дед почесал в затылке.
– Это где ж теперь учат такие задачки старым людям задавать? – со вздохом спросил он. – Я тебе, внучка, ответить не могу. Знаю я немало, но недостаточно, чтобы в таких материях разбираться. Спрашивай дальше.
– Как мне сердце у демона назад забрать?!
– Ох, – вздохнул дед. – Горюшко ты мое. Ну какой демон? Какое сердце?
– Мое сердце! – с надрывом сказала я. – Которое он вытащил и в сумку спрятал.
– Никто у тебя сердце не вытаскивал.
Я аж подскочила:
– Как не вытаскивал?! А почему оно не бьется?
Дед вздохнул еще горше:
– Я бы объяснил, только долго, да и не поймешь. Ничего, со временем все узнаешь. Еще, не дай бог, и сама научишься так делать.
– А есть оно у меня, время-то?
– Тебе назвали срок? – сурово спросил дед.
– Э… один день.
– Ну, вот и рассчитывай.
– А что я за день сделаю?
– За день, – мечтательно произнес дед, – можно ой как много сделать! Эх, был бы у меня этот день…
– Ну и?.. – подначила я деда.
– Тебя это не касается, – опомнился он. – Ладно, горе мое, давай вместе подумаем. Этот демон липовый тебе какие-нибудь условия ставил?
– Труп, – быстро сказала я. – Хочет мертвое тело до заката, причем непременно чтобы убийцей была я.
113 
