24 
Клинок по-прежнему поблескивает своим узором.
– Ну да, – кивает хитропоп, – мы тоже ни разу не смогли его запачкать. Даже краска на них не задерживается. Надо полагать, и яд как-то… даже не знаю, какое слово подобрать…
– Нейтрализуется?
– Как?
Поясняю ему смысл сказанного слова. Он согласно кивает.
– Да, так тоже можно сказать.
Мы снова возвращаемся к столу и разговор продолжается.
Итогом длительной, почти пятичасовой беседы стало следующее.
Имеет место заговор.
Не сиюминутный, направленный на свержение короля или убийство кого-либо из его приближенных. Если бы это было так, то многоопытные Коты или многомудрые церковники, уж точно, да углядели бы какой-то хвостик, торчащий из-за кулис. Сам характер глубокого внедрения слуги, располагавшего при этом фантастически дорогой отравой, указывал на то, что его хозяева никуда не спешат. Во всяком случае – не спешили раньше. Не исключено, что такие же неприметные товарищи, каковым являлся покойный постельничий, ждут своего часа ещё где-то. Денег же на такие дорогостоящие операции неведомые злодеюки явно не жалели.
Заговорщики действуют умно, с многократной подстраховкой каждого шага. Оказывается, постельничий был первым и единственным человеком, который был уличен в применении Шерна. До сих пор установить виновников этого никому не удавалось.
У нас есть теперь индикатор ядов – Рунный клинок. Правда, все неудобство этого метода заключается в том, что его нельзя тиражировать. И в отрыве от меня, (есть такое подозрение) он работать не будет. Во всяком случае, отец Варшани берется проверить все, имеющиеся у него клинки, на их реакцию с ядами.
У нас есть теперь не только образцы яда, но способ борьбы с заражениями и отравлениями. Эрлих сразу объявил производство спирта церковной монополией. После моего активного возражения, он вынужден был сделать оговорку, что и целители могут его применять для лечения. Но не производить! Тут он встал непоколебимым столпом. Собственно говоря, никто и не возражал. Войти в историю страны как лицо, проложившее путь к повальной алкоголизации населения, я отнють не рвался. Да и была у меня одна хитрая задумка… Раз церковь монополизирует производство и потребление спирта, то волей-неволей, ей придется сотрудничать с коллегами Мирны. Снабжать-то они их теперь обязаны? Глядишь, и сделают шаги к их официальному признанию…
Напоследок беседа коснулась солдат, вернее их необычайно быстрого появления. И вот здесь, уже я встал на дыбы, отговаривая собеседников от немедленного дыбоподнятия офицеров, кои вывели солдат на площадь.
– Да поймите вы! – в который раз убеждаю собравшихся. – Не может же быть причастным к заговору в с ё командование этих частей! Стрелки – те точно были. И где они сейчас?
Присутствующие, исключая невозмутимого Кота, угрюмо молчат.
– Вот их-то на дыбу можно было бы подтянуть! Со всем основанием! Благо – законный повод имелся! А уж что он там, в процессе допроса, выболтал бы… дело уже совсем другое.
– Так что же делать? Отпустить предателей? – спрашивает епископ.
– А кого они предали, ваше преосвященство? Меня? А кто я для них? Данный полк подчиняется наместнику – а его ещё нет! Город и его жителей? Где погибшие и разрушения? Быстро ввели войска в город? Показали хорошую выучку и умение оперативно решать сложные вопросы.
– Может быть, их ещё и наградить за это?
– А что? Мысль! Можете ли вы, своей властью, выпустить какой-нибудь памятный знак или медаль в честь этого события?
– Могу. Только для чего?
– А даровать его обладателю какие-то привилегии по церковной линии? Ну, нечто типа льготного кредитования в банке святого Вайта?
Попы переглядываются.
– Ну… это тоже можно сделать. И что это даст?
Ага… контакты банкиров с церковью куда как более тесные, чем это кажется на первый взгляд. Как это было у Бабеля?
"Иногда трудно понять, где кончается Беня, и где начинается тайная полиция…"
Да у вас тут прямо симбиоз какой-то!
– А вот что… Право стать клиентом ордена ещё надо заслужить, ведь так? И далеко не у каждого желающего стать таковым, такая возможность появляется. Да и первое время тоже хватает различных ограничений и условностей.
– Всё так! – кивает епископ. – Но отменить эти правила, мы не можем. Они освящены обычаем и… это будет трудно сделать.
Скорее – неохота. Ибо денежка от этого в орденскую казну капает исправно.
24 
