Последние отзывы

  44  

Нет, он никак не мог поверить своим глазам. Этому должно быть какое-то объяснение. Наверняка он сам будет потом смеяться над своими подозрениями. Но, ломая голову в поисках разумного объяснения, Джастин чувствовал страшную, сжимающую грудь боль. Как будто он потерял самое дорогое, что у него было, еще не успев понять и осознать этот драгоценный дар судьбы, который теперь сама судьба безжалостно у него отняла. Нет, этого не может быть, это неправда!

Время шло, но молодой граф не замечал этого. С пастбища донеслось настойчивое мычание коров. Солнце садилось за горизонт, отбрасывая теплые золотистые лучи на стены амбара. День подходил к концу, как и всякий другой день, но для графа он стал самым черным днем в его жизни.

Вдруг дверь амбара приоткрылась, и француз выскользнул наружу. Он снова огляделся вокруг с видом человека, который не хочет быть замеченным. Торопливым жестом, который заставил графа задрожать от ярости, он быстро застегнул пуговицы панталон, отряхнул приставшие к ним клочки сена и направился гордой походкой в сторону Эвишем-Эбби.

Граф продолжал стоять неподвижно, не сводя глаз с двери амбара. Ему не пришлось долго ждать: как только померкли прощальные лучи солнца и начали сгущаться сумерки, дверь снова отворилась, и вышла Арабелла. Прическа ее растрепалась, волосы спутались. Она остановилась, томно потянулась, потом направилась к дому, негромко мурлыкая себе под нос. Она поминутно останавливалась и отряхивала платье.

Он видел, как она весело помахала пастухам, которые гнали мычащее стадо с пастбища.

Калейдоскоп образов закружился перед его мысленным взором. Он вдруг ясно увидел лицо первого убитого им в сражении солдата — это был молоденький французский паренек. Пуля, вылетевшая из пистолета графа, вошла ему в грудь, и алая кровь забрызгала его светлый мундир. Он вспомнил искаженное предсмертной мукой лицо немолодого сержанта, которого он заколол своей шпагой, его удивленный взгляд, уставившийся в небо, и к горлу Джастина подкатила тошнота, словно он заново пережил эти страшные минуты.

В его глазах убийство было лишено романтического ореола: на войне он узнал, что жизнь — хрупкий и драгоценный дар, и никто не имеет права отнимать ее у другого человека в пылу ревности и гнева.

Джастин медленно повернулся и зашагал к своему новому дому. Осанка его была, как всегда, прямой, походка твердой и размеренной, выражение лица непроницаемым. Но глаза его были пустыми.

Глава 12

— Сегодня мы собрались, чтобы присутствовать при священной и праздничной церемонии. Перед лицом Господа нашего мы соединяем сегодня двух его детей — его светлость Джастина Морли Деверилла, десятого барона Лэйта, девятого виконта Сильвербриджа, седьмого графа Страффорда, и Арабеллу Элейн Деверилл, дочь ныне усопшего графа Страффорда, — священными узами законного брака.

Он видел, как этот мерзкий французишка поправлял свои панталоны, выходя из амбара.

Но за день до этого она целовала его, обнимала, была с ним смела и откровенна. Так откровенна, как будто знала, что мужчинам нужно от женщин. «Господи, дай мне силы вынести это».

Арабелла взглянула снизу вверх на тонко очерченный профиль своего жениха. Она молча умоляла его посмотреть на нее, но он даже не повернул головы в ее сторону, взгляд его серых глаз был прикован к лицу священника. Вчера вечером он вел себя с ней как-то отчужденно, даже холодно, и теперь она с трудом спрятала улыбку, решив, что он просто нервничал перед свадьбой или боялся приблизиться к ней, поскольку не был уверен в том, что не соблазнит ее. А она была бы не прочь принять от него еще один-два поцелуя. И вряд ли бы она рассердилась, если бы он снова сказал ей, что ему нравится прижимать ее к своей груди. Трепет пробежал по ее телу. Она знала, что сегодня ночью ее ожидает нечто большее, чем невинные поцелуи. В чем, собственно, заключается это «большее», она не была точно уверена, но горела желанием узнать.

— Если кому-либо из присутствующих известны препятствия, из-за которых этот мужчина и эта женщина не могут сочетаться законным браком, пусть встанет и скажет об этом.

У нее было свидание с французом в амбаре, и она отдалась этому подонку. Она не задумываясь предала его. Джастину хотелось убить их обоих, но он понимал, что не сможет этого сделать. Ему слишком хорошо известно, что поставлено на карту.

У нее в волосах запутались сухие стебельки сена, платье было перекошено и помято, а она насвистывала какую-то песенку как ни в чем не бывало, вполне довольная собой. Он с удовольствием прикончил бы и ее, и его. Но всего за день до этого она была так нежна с ним, так покорна. Она желала его, или он ошибся?

  44