61 
— Я заеду за тобой завтра в одиннадцать.
— Надеюсь, я не причиняю тебе слишком много хлопот?
— Совершенно никаких. Ни в коем случае.
Луиза прошла к себе, открыла сумку. Сверху лежали пара брюк и тонкая рубашка цвета хаки. Этих вещей она никогда на Хенрике не видела. Под ними оказались пластиковые файлы с бумагами, несколько папок вроде тех, какие она нашла в Стокгольме и Барселоне. Она вытряхнула содержимое сумки на кровать. Со дна посыпалась земля. Она пощупала пальцами. Снова краснозем.
Луиза начала просматривать бумаги. Из пачки фотокопий выпало засушенное насекомое, бабочка. Это была статья по-английски, написанная профессором Роналдом Уиттерманом из Оксфордского университета. Называлась статья «Приемная смерти, путешествие по сегодняшнему миру бедности» и дышала яростью. В ней не было и следа спокойной сдержанности, обычно присущей дебатирующим профессорам. Уиттерман изрыгал бешенство: «Никогда еще мы не обладали столь огромными ресурсами, чтобы создать приемлемый мир для большинства людей. Но вместо этого мы попираем свое сознание, свою интеллектуальную силу, свои материальные ресурсы, позволяя расти чудовищной нищете. Свою ответственность мы давным-давно продали, вкладывая ресурсы в международные учреждения типа Всемирного банка, чьи политические меры зачастую сводятся к тому, что человеческое страдание попадает на алтарь надменных экономических советов. Со своей совестью мы покончили давным-давно».
«Уиттерман из тех людей, что не желают ставить точку, — подумала Луиза. — Ярость этого человека привлекла внимание Хенрика».
В пластиковых файлах она нашла страницы, вырванные из блокнота. Хенрик начал переводить статью Уиттермана на шведский. Луиза видела, что порой ему трудно подбирать слова, трудно приспособиться к ритму длинных фраз. Она отложила статью в сторону, полистала дальше. Внезапно опять возник мозг Кеннеди. Заметки Хенрика были накарябаны на отдельных листках. Сложив их по порядку, она приступила к чтению.
21 января 1967 года Генеральный прокурор США Рамзи Кларк позвонил по телефону. Он был взволнован и не уверен, какая реакция ожидает его. Набрав номер, он поговорил с секретарем, который попросил его подождать. Затем в трубке раздался сердитый голос. Президент Линдон Бейнс Джонсон мог быть приятным и приветливым, но, чуть что не по его, часто взрывался.
— Доброе утро, господин президент.
— Что, собственно, происходит? Я думал, все закончилось, когда на военно-морской базе произвели вскрытие Джека?
— Мы пригласили всех троих патологоанатомов сюда, в Вашингтон. Финка пришлось вызвать из Вьетнама.
— Плевал я на Финка! У меня тут делегация из Арканзаса, бьет копытом под дверью. Хотят обсудить урожай овса и пшеницы. У меня, черт возьми, нет на это времени.
— Простите, господин президент. Я буду краток. Вчера они были в архиве. В частности, доктор Хьюмс, который выступал перед комиссией Уоррена по поводу снимка правого легкого. Это было важно, чтобы установить, как умер Кеннеди.
— Об этом я читал в отчете комиссии. Чего ты, собственно, хочешь?
— Похоже, у нас возникла проблема. Снимок исчез.
— Что значит — исчез?
— Пропал. Как, предположительно, и другой снимок, где входное отверстие смертельной пули.
— Черт побери! Как могли исчезнуть снимки вскрытия Кеннеди?
— А как мог исчезнуть его мозг?
— Что теперь будет?
— Врачи, разумеется, обеспокоены, потому что ранее под присягой свидетельствовали, что снимки существуют. Теперь их нет. По крайней мере одного.
— Газеты станут в этом копаться?
— Более чем вероятно. Все дело поднимут снова. Теории заговора, Освальд, якобы действовавший не в одиночку. Все, что мы старались спрятать, может вновь стать достоянием гласности.
— У меня больше нет времени на Джека. Он мертв. Я пытаюсь быть президентом, пытаюсь распутать эту проклятую вьетнамскую войну и справиться с неграми, которые будут бесчинствовать на улицах, если мы вскоре не решим проблемы с гражданскими правами. Проследи, чтобы эти врачи не болтали слишком много. И поскорее отошли Финка обратно во Вьетнам.
61 
