20 
– Зачем тебе знать? Бери, читай, пользуйся.
– Ты что, думаешь, мне не вычислить, где она? – спросил толстый. – За кого ты меня держишь?
– Да я пошутил. – примирительно сказал небритый. – Она в Хоразоне. Толстый кивнул и хлопнул собеседника по плечу:
– Профессионал!
– А ты думал, я потащу ее в этот пивняк? – буркнул небритый. – Как ты себе это представляешь?
Оба мужика захохотали, как будто было сказано что-то очень смешное.
Я осторожно пригляделась к собеседникам на предмет иллюзий. Точно, внешность толстого была изменена, причем не очень-то и тщательно, не от мастеров иллюзий, а от обычной публики: в реальности толстяк был мелкий, тощий, пожилой, с властным взглядом, похожий на небольшого ощипанного орла. Другой внешность не менял. Но, что самое удивительное, оба они казались мне знакомыми. Где же я могла их видеть? Некоторое время я приглядывалась то к одному, то к другому... и вдруг узнала молодого.
Это был сторож! Тот самый, который дрых в вагончике с надписью «ОА Феникс» и прогнал нас от ворот! Я еще раз искоса посмотрела на небритого – точно, он!
«А ведь он вполне симпатичный». – неожиданно подумала я. Надо же, что делает с человеком одежда! Просто в голове не укладывалось – заспанный ханыга из вагончика и элегантный парень, который сидит в этом дико дорогом баре в двадцати метрах от академии и приторговывает книгами из сожженной библиотеки! Ого как он приподнялся на этих книгах! Мне бы такие кожаные штаны тоже не помешали. Это сколько же книг он перетаскал из хранилища, подумала я с тревогой. Как бы сорвать ему бизнес? А вдруг он не один такой умелый? Надо бы мне поторопиться с подготовкой, а то там на мою долю ничего не останется!
– Если с Рипли все, то переходим к традиционному вопросу. – продолжал между тем упитанный. – Как продвигаются поиски нашей любимой книги?
– Традиционный ответ – по нулям. Она наверняка на нижних ярусах, а я еще не добрался даже до третьего...
* * *
Случайный взгляд на часы меня парализовал. Без десяти три! У Хохланда закончилась лекция, и он сейчас уйдет! Мгновенно позабыв о ворюге-стороже, я сорвалась с места и кинулась в академий.
К счастью, Хохланд был из той же породы учителей, что и Антонина. Без пяти три, когда я задыхаясь, подбегала к его аудитории, он только-только отпустил студентов и как раз запирал дверь на ключ. Я остановилась у него за спиной, схватившись за грудь и пытаясь унять частое дыхание. Хохланд закончил с дверью и повернулся ко мне. Окинув меня рассеянным взором, он отрывисто сказал:
– Я слушаю.
– Здравствуйте, Леопольд Леонардович. – с трудом выговорила я.
Дед молча смотрел на меня, а я на него. Прошло еще секунд десять, я вспомнила, что Хохланда зовут вроде как-то не так.
– Э... здравствуйте, Теобальд Эдуардович... Дед смотрел как бы сквозь меня и одновременно вбок. Вид у него был страшно надменный. Я судорожно соображала, в чем я опять ошиблась, и решила сделать еще одну попытку.
– Леопольд Теобальдович, мы договаривались сегодня встретиться...
На лице деда отражалось глубокое непонимание.
– Я Геля. – пояснила я.
– Что такое «геля»? – соизволил выговорить Хохланд. Он положил ключ в карман и двинулся по коридору к лестнице. Начиная злиться на этот старческий выпендреж, я побрела за ним.
– Геля из художественного училища. Антонина Николаевна сказала подъехать к вам сегодня после лекций.
В тусклых глазах Хохланда наконец возник проблеск осознания.
– Ах, Тонечка? Так это, значит, она насчет вас мне звонила?
На слове «вас» старый пень сделал ударение всем своим видом давая понять, что удивлен и шокирован.
– Да. – Я чуть не добавила «к сожалению».
– Извините, сударыня, сразу не сообразил. Как вас,говорите,зовут?
– Геля. – вздыхая, повторила я.
– Это, простите, не имя.
– А что, по-вашему? Кличка?
Хохланд остановился:
– Давайте уж представьтесь как следует. Так или иначе придется запоминать ваше имя. Так как вас зовут?
Да, похоже, мне предстоит нелегкий месяц. Что же ему надо, этому замшелому козлу?
– Ангелина.
– Это уже лучше. А по отчеству?
– Ангелина – достаточно.
– Ну ладно. – смилостивился Хохланд. – Мое имя вы, конечно, знаете...
– Конечно, конечно. – поддакнула я. – А куда это мы идем?
Хохланд спускался по лестнице, направляясь прямо к выходу.
20 
