37 
Она заглянула в окно. Лоретта обновила меблировку библиотеки Карлтонов много лет назад, использовав в качестве мебели библиотеку герцога Мальборо в Бленхейме. Эта была очень длинная комната, у трех стен которой возвышались стеллажи, заполненные книгами. Деревянный пол покрыт маленькими персидскими ковриками — не менее дюжины, и все это всегда навевало на Элизабет меланхолическое настроение и даже угнетало.
Лоретта сидела в кресле с высокой спинкой, похожая на королеву Викторию, поодаль от камина. За ее спиной гордо возвышалась коллекция часов работы Фаберже. Два года назад Тимоти подарил ей на день рождения восхитительные темно-синие часы. Слева от нее стоял Майкл Карлтон. Он держался свободно и весело — на губах блуждала улыбка.
Элизабет подумала, что он стал еще худее и все такой же подтянутый. Лицо загорелое, будто он путешествовал на яхте в Австралию со своим братом Уильямом. Здесь была и Кэтрин, сидевшая на кресле-диване, смеющаяся, в малиновой шелковой пижаме. Брэд стоял, прислонившись к каминной полке, плечи опущены, он горбился, руки держал в карманах штанов. Элизабет заметила, как дворецкий Лоретты вошел в комнату и что-то тихо сказал ей. Она не могла расслышать слов.
Зачем она здесь? Чтобы услышать, что собираются предпринять Карлтоны ей на погибель?
Элизабет почувствовала, что ее охватывает оцепенение. Сердце стучало тяжело, медленно и болезненно, и от этого у нее начался приступ тошноты.
В библиотеку вошел Роуи Чалмерс своей молодцеватой походкой, которая ей так нравилась.
— Ты запоздал, дорогой, — сказала Кэтрин, взмахивая рукой. — Конечно, это не значит, что твое опоздание испортило мне удовольствие видеть личного жеребца Элизабет.
— Заткнись, Кэтрин, — бросил Майкл.
Роуи кивнул Лоретте, но не сделал попытки сесть.
Брэд отлепился от каминной полки.
— Какие новости, Чалмерс? Голос Лоретты был резким, ясным, повелительным, когда она заговорила:
— Может быть, прежде чем перейти к делу, мы проявим элементарную учтивость. Чего бы вы хотели выпить, мистер Чалмерс? Скотч? Бурбон?
— Ничего, миссис Карлтон, — ответил Роуи. Голос его звучал столь же спокойно и нормально, как если бы он разговаривал с Коги или с ней.
— Очень хорошо. Теперь, я думаю, мы можем перейти к делу. Мой внук спросил, какие новости вы нам принесли.
— Никаких, — ответил Роуи.
— Да ну же, дорогой, — вмешалась Кэтрин, сидевшая на краешке своего кресла. — Не говоришь же ты с Элизабет после секса о ее прекрасных пальчиках?
— Элизабет все больше и больше отдаляется от активного участия в делах компании.
— И все же ей должно быть кое-что известно, — заметила Лоретта. — Стратегия, например. Брэд тут нам не помощник, от него все скрывают.
— Я говорил вам о компании по скупке других фирм. Их постигла серьезная неудача, — ответил Роуи.
Майкл заметил тихо:
— Такая жалость, что старина Эвери наложил на себя руки. Из него вышел прекрасный козел отпущения.
— Вам следовало бы знать, — ответил Роуи, понизив голос, — что вы уж слишком навалились на него и подталкивали к самоубийству.
— Да ну же, мистер Чалмерс, — вступила Лоретта, и на этот раз голос ее звучал особенно властно. — Ведь вы настаивали на этой встрече, а не мы. Что же вы собирались нам сообщить?
Роуи обвел их всех глазами по очереди, на секунду задерживаясь взглядом на каждом. Ему хотелось убить их всех одного за другим. И проделать это не спеша. Он сказал:
— Я выполнил свою часть сделки. Теперь хочу выйти из игры. Мистер Карлтон, — обратился он к Майклу, наставив на него палец, — обещал мне, что это будет концом моей деятельности.
Майкл выглядел так, будто все его только забавляло.
— Право, мой дорогой мальчик, не моя вина, что ваш отец промотал деньги семьи, растранжирил их, неумело ведя дела и играя в азартные игры. Вам нужны деньги, чтобы выкупить свой драгоценный банк, а то, что мы предложили, — единственный источник в городе.
Роуи посмотрел прямо в лицо Лоретте.
— Почему вы стараетесь нанести урон корпорации своего сына? Почему хотите уничтожить то, что он построил?
Лоретта ответила очень тихо:
— Это месть, мистер Чалмерс. Я хочу, чтобы Элизабет Ксавье Карлтон знала, что ей не удастся выйти сухой из воды после того, как она убила моего сына.
— Я думаю, — снова вмешалась Кэтрин, растягивая слова, — что у нашего драгоценного жеребца бывают приступы угрызений совести. Неужели наша славная Элизабет так хороша в постели?
37 
