137 
— Тэйлор! — громко вскрикнула она, когда он легонько коснулся пальцем клитора.
Напряжение все больше нарастало, усиливалось, медленно подбиралось к тому пределу, когда неминуемо наступает разрядка. Закрыв глаза, она издала долгий стон и обессилено повалилась на него…
Он молча наблюдал за ней, впитывая каждое проявление ее необыкновенной женственности. Просто невероятно, что в этой скромной и напуганной женщине кроется столько неизведанной, дикой энергии любви. Иногда она становится похожей на безумную нимфу и почти полностью теряет контроль над своими поступками. Конечно, он был рад этому, но в то же время не мог поверить, что такое возможно.
Тэйлор осторожно уложил ее рядом с собой и вдруг заметил, что на ее бедрах остались темные пятна от его пальцев.
— Ты необыкновенно соблазнительна, — тихо промолвил он, поглаживая ее грудь. — И очень быстро заводишься. — Он сказал это с таким глубоким знанием дела, что даже сам рассмеялся. — Ты просто чудо, Линдсей.
— Но до тебя мне далеко, — сказала она пересохшими губами и слабо улыбнулась, ощущая приятную усталость и тихую радость от успокоения давно перезревшего женского тела. — Ты у меня самое настоящее чудо.
— Дай мне свои прекрасные бутоны. — Он потянулся к ее груди и погладил набухшие соски кончиками пальцев. — Вот так, хорошо, прижмись ко мне.
В следующее мгновение его губы прикоснулись к соску, втянули его в себя, и она встрепенулась, как от удара электричеством. Это совершенно новое для нее ощущение было настолько неожиданным и приятным, что она стала подергиваться, пока не лишилась сил.
Какое-то время они лежали молча, прижавшись друг к другу всем телом. Он продолжал гладить ее волосы, щеки, шею и грудь, а она тихонько вздрагивала, щедро отдавая ему последнюю энергию. Тэйлор смутно анализировал те обрывочные мысли, которые возникали у него во время их любовных утех. Ее женская плоть оказалась очень упругой и сжатой, как у девственницы. Нет, не у девственницы, а у женщины, которая очень долгое время не имела никаких сексуальных контактов. Но самым радостным для него был тот факт, что она испытала два оргазма. Это была крупная победа над ее истерзанной страхом душой. Ему очень хотелось доставить ей еще большее удовольствие, но сил уже практически не осталось. Ничего страшного, все еще впереди. Они смогут заниматься любовью всю ночь. Заботливо прикрыв ее простыней, он осторожно встал с кровати.
— Лежи спокойно и не двигайся. Я сейчас приду. Линдсей пробормотала в ответ что-то нечленораздельное и подняла вверх колени.
Через несколько минут Тэйлор вернулся в спальню, уложил ее на спину и накрыл ее тело теплым полотенцем. Интересно, как они буду заниматься любовью летом, когда стоит нестерпимая жара? Он живо представил себе два обнаженных тела, размякшие от жары, покрывшиеся потом и слившиеся в неразделимое целое. У нее красивые ноги — длинные, стройные, прекрасной формы и упоительно соблазнительные. А бедра! Конечно, они очень хрупкие и даже чересчур худощавые, но ему это нравилось. Воплощенная сексуальность. Ему показалось, что даже ее выступающие ребра вызывают у него желание близости с ней. А ее грудь… она просто обворожительна. Самое удивительное, что она оказалась намного полнее, чем он себе представлял. А о сосках и говорить нечего. Они были выше всяких похвал — большие, твердые, с каким-то розоватым оттенком. Не выдержав соблазна, он наклонился и накрыл ртом один из них.
Линдсей неожиданно встрепенулась и открыла глаза.
— Пожалуйста, Тэйлор! О Господи Иисусе, что ты со мной делаешь!
Она была настолько чувственной, что Тэйлор чуть было не завизжал от восторга. С подобным явлением он встречался впервые, и оно сводило его с ума.
Линдсей обхватила его голову обеими руками и прижала к себе.
— Боже мой… — томно прошептала она. — Ну почему я никак не могу успокоиться? О Господи, как это замечательно! Сделай так, чтобы это никогда не закончилось.
Тэйлору тоже хотелось продолжить любовные утехи, но он прекрасно понимал, что она истощена и хочет отдохнуть. Ничего удивительного. Он не знал, что с ней произошло в Сан-Франциско, но эта поездка оказалась для него знаменательной. Очевидно, случилось нечто подтолкнувшее ее к нему. Она вернулась совершенно другим человеком, более открытым и более решительным.
— Нет, любовь моя, ты должна отдохнуть, — шепнул он ей на ухо. — Прости меня, я очень сожалею, но сейчас нам не следует этого делать. Ты так прекрасна! Я люблю тебя.
137 
