56 
Я взял его за запястья.
- Значит, ты тоже считаешь, что это возможно? Тогда останься и присматривай за мной.
- Черта с два! Я тебе не нянька и не телохранитель. И нечего меня шантажировать!
Его глаза были темные-претемные. Ресницы будто накрашенные.
- Ты безумно своенравен и упрям, - заявил я.
- А ты деспот. При этом невероятно самонадеянный, - огрызнулся Алеша.
Я обнял его и больше не отпускал.
Уже стемнело, когда меня разбудил телефон. Алеша спал, обняв меня обеими руками.
- Алло?
- Что ты вытворяешь? Мальчик мой!
- Мама!
Я встал - акт вежливости.
- Почему вы не позвонили мне сразу? Скажи лишь одно: руки не пострадали?
- Руки целы и невредимы. Только глаз подбит.
- Он хоть видит? К таким вещам нельзя относиться легкомысленно. Переломы какие-нибудь есть? В твоем возрасте кости срастаются уже не так быстро.
- Мама!
- Почему с тобой всегда случаются такие вещи? Вон Регула живет себе без травм, слава богу! Просто ты неуклюжий! Как тогда, в твой день рождения, кажется, десять тебе исполнилось? Когда ты шел по стволу дерева и упал. Высота была всего-то полметра, но ты ухитрился сломать ключицу. Я до сих пор помню, как твой отец схватил за грудки бедного господина Берга, ведь тот давно должен был спилить это дерево на дрова. А ведь твой отец редко терял самообладание, сам знаешь. Мне кажется, тогда ты упал нарочно, чтобы привлечь к себе внимание. Ты был эгоцентричным ребенком.
- Это давно известно.
- Как можно свалиться с моста в центре города?
- Я хотел устоять на парапете, но не удержался и потерял равновесие. О'кей, я был не совсем трезвый.
- Твой молодой друг тоже был там?
- Алеша? Да.
- Ты перед ним так выпендривался, да? Хотел понравиться? Когда ты только образумишься? Дело ведь нешуточное. Все могло закончиться печально.
- Да, мама.
- В любом случае ты должен вылечиться до конца. Не спеши выходить на работу, пускай клиенты подождут. Приезжай ко мне в Ниццу. Привози с собой своего друга. Я буду рада. Вероятно, ему будет интересно побывать в музее Матисса. И в галерее фонда Маэт! Ведь он, кажется, имеет отношение к искусству? А за покупками съездите в Сен-Тропез. Я знаю, ты любишь покупать там вещи.
- В самом деле, это было бы великолепно. Но Алеша завтра улетает, а у меня слишком много дел.
- Что тебе это убийство? Все-таки жертвой была замужняя женщина. И скажи-ка, ты рассказываешь полиции все, что тебе известно?
- Да, конечно. Я и тебя держу в курсе, мама. Как только появится что-нибудь новое, я непременно тебе сообщу.
- Значит, в этом году мы больше не увидимся?
- В октябре я буду в Москве. Присоединяйся! Мы покажем тебе город.
- Боже милостивый, мне ехать в Москву?
- Или приезжай ко мне в Лондон. В ноябре я опять участвую там в благотворительной акции. Я представлю тебя герцогу.
- Ну, ты со всеми знаком. Кстати, я вот что вспомнила. Как тебе понравится? Я получаю запросы. Люди заказывают мои леденцы и требуют скидку - такую, что я могу лишь удивляться.
- Это нормально.
- Мой агент по сбыту считает точно так же. Но мы ведь никогда так не делали.
- Да, но конфеты и шмотки нельзя сравнивать. Лично я решаю все просто по ситуации. Но если кто-то покупает у меня три «утюга» для волос и хочет, чтобы один из них был бесплатный, - такое, разумеется, не проходит.
- Мой мальчик, я говорю не о трех коробках леденцов, у меня цифры побольше. Например, один заказчик хочет… подожди-ка, сейчас я найду запрос…
- Давай поговорим об этом в другой раз.
- Тогда спокойной ночи. А я тут еще немножко повожусь.
- Мама?
Положила трубку. Я вышел на балкон, вцепился обеими руками в теплые перила. Сна ни в одном глазу. В окне напротив на долю секунды мелькнул огонек сигареты. Я потянулся, как это делает Стефан после бега, и ударился рукой о сушилку, на которой болтался одинокий носок. Левкои обрадовались вниманию Алеши; они снова бешено цвели и щедро расточали свой аромат в ночном воздухе. Скоро Агнесс уберет сушилку в кладовую, я часто буду забывать поливать по вечерам цветы, зато каждый день стану набирать 007, чтобы поговорить с моим русским приключением. Неужели так будет продолжаться всегда? Нужно ли мне это? Но ведь я не мог приковать его цепью. Будь он вор, преступник, тогда его можно было бы выследить и запереть; тогда я бы приходил к нему в положенное время и касался через решетку кончиков его пальцев. Я залез в постель. Алеша дышал глубоко и спокойно.
56 
