87 
Лелла мелодично рассмеялась.
— Конечно, я его люблю, — кивнула она, складывая руки на огромном животе. — Но это не его ребенок.
Арабелла нахмурилась.
— Камал — мой деверь, — пояснила Лелла. — Моим мужем был Хамил. — Голос ее неожиданно оборвался, и женщина с трудом прошептала: — Умирая, он даже не знал, что я… жду ребенка.
— Какая трагедия! Простите за то, что невольно ранила вас. Просто я не знаю, что делать, и моя беспомощность превращает меня в настоящую ведьму!
Лелла ободряюще погладила ее по руке.
— Ты не ведьма. Ведьма, приславшая тебя сюда — мать Камала, женщина, чья душа пропитана горечью и ненавистью. Камал не похож на нее.
— Ха! — фыркнула Арабелла. — Он издевался надо мной, оскорблял, называл лгуньей и потаскухой, обвинял моих родителей в немыслимых преступлениях, а вы утверждаете, что он не похож на мать!
— О Аллах, как бы мне хотелось увидеть это своими глазами! — воскликнула Лелла. — Камал обычно так добр, особенно к женщинам, и неизменно спокоен. Чем ты разозлила его настолько, что он привязал тебя к кровати!
— Наверное, я была не слишком осмотрительна… но он так рассердил меня! Я назвала его животным, варваром, дикарем…
Лелла в ужасе воздела руки.
— О, замолчи! Мое дорогое дитя, какое счастье, что он не велел расправиться с тобой!
— Он не посмеет. Я — приманка и, чтобы сослужить свою службу, должна остаться в живых. И если моя ярость не помешает ему взять меня силой, япревращусь в демона из глубин ада.
— Но я слышала… что ты… чтоты не девушка.
— Очередная выдумка его матери, Лелла. Скажи, ты ничем не можешь помочь мне?
— Нет, дитя мое, и мне искренне жаль. Если бы не Камал, меня заперли бы в темницу, или — еще хуже — продали на невольничьем рынке. Враги Хамила были бы рады расправиться с той, кто носит его ребенка. Но Камал не позволил матери так поступить, и всегда обращался со мной как с сестрой. Мне кажется, если ты найдешь в себе силы поговорить с ним более рассудительно, убедить в своей невиновности, перестанешь восстанавливать его против себя… он выслушает все твои доводы.
Арабелла едва не заявила, что скорее будет добра к самому дьяволу, но тут ей в голову пришла идея, такая простая и удачная, что не принять ее было просто невозможно. И неожиданно в душе Арабеллы воцарились покой и безмятежность.
— Ты права, Лелла, — согласилась она наконец.
Женщина с сомнением взглянула на нее, недовольная столь холодным бесчувствием, однако медленно сказала, не догадываясь, что сеет семена коварства в сердце Арабеллы:
— Повторяю, Камал не жесток. И ты так прекрасна, что он не станет долго сердиться, если поведешь себя, как… как…
— Беспомощная, покорная рабыня?
— Да. Ведь, что ни говори, а ты женщина!
— А женщины умеют притворяться, не так ли?
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, поскольку плохо говорю на твоем языке.
— Это не важно. О Боже, сюда опять направляется Елена.
— Она боится тебя, — объяснила Лелла, осторожно поднимаясь. — Мы еще побеседуем, дитя мое. Я позабочусь о Елене, по крайней мере сейчас.
Она подошла к Елене, о чем-то оживленно заговорила с ней, и обе женщины вошли в помещение гарема.
Камал стоял обнаженный, пока Али обливал его прохладной водой. Он потянулся, разминая усталые мышцы, и постарался хоть на минуту забыть об англичанке, преследовавшей его во сне и наяву. Вчера ночью он долго лежал, прислушиваясь к ее дыханию, гадая, как, черт побери, поступить с девчонкой. Говоря по правде, можно вообще забыть о ней, пока отец не явится за дочерью, но при этой мысли чресла напряглись и загорелись пламенем. Он хотел ее, хотел, чтобы она перестала сопротивляться и лгать. Хотел, чтобы в глазах ее пылало желание, а не страх и ненависть.
— Что ты сказал, Али? — переспросил он, поняв, что не слушает слугу.
— Хозяину угодно, чтобы Орна вечером танцевала для него?
— Нет… да.
Камал лукаво улыбнулся. Орна покажет свое искусство не только ему, но и английской упрямице.
— Али, передай Раджу, пусть снова приведет англичанку.
Арабелла надеялась, что Радж поведет ее к Камалу, и даже торопила время. Евнух действительно явился, и при виде его встревоженного хмурого лица девушка мягко улыбнулась.
— Повелитель желает провести вечер в вашем обществе, — сообщил он.
Арабелла опустила голову.
— Как ему будет угодно, — прошептала она.
— Я принес вам новую одежду.
87 
