Особенно,... 
90 
— Я собираюсь исполнить несколько баллад, как только джентльмены присоединятся к нам. Возможно, музыка несколько остудит твой пылкий шотландский темперамент.
Джентльмены не только не заставили себя ждать, но явились, по мнению Фрэнсис, слишком скоро. Хок прошел туда, где она сидела в гордом и оскорбленном одиночестве, и остановился за спинкой ее стула. Когда его пальцы легонько коснулись изгиба ее шеи, Фрэнсис судорожно выпрямилась на стуле и оцепенела, как кролик, у которого случилась колика. Хок безмятежно продолжал играть одним из ее локонов.
— Оставьте меня в покое! — прошипела она.
— Не вижу причин для этого. Я оставлю тебя в покое не раньше, чем сам того захочу.
Джон и Алисия обратились в бегство — иначе это не назовешь. Прощаясь, Алисия быстро обняла Фрэнсис. Когда ландо отъехало, Отис, к большому неудовольствию Хока, остался стоять у парадных дверей. Хоку ничего не оставалось, как взять Фрэнсис за локоть и увлечь ее назад в гостиную. Едва они оказались там, он плотно закрыл за собой дверь.
— Наконец-то мы одни! — воскликнул он с довольной улыбкой.
— И что же?
— От тебя невозможно оторвать взгляда. Дивное художественное полотно, частично укрытое от нескромных глаз… но если сдернуть завесу…
Хок говорил таким будничным тоном, что Фрэнсис не сразу сообразила, что он имеет в виду. Сообразив, она впилась в его лицо расширенными глазами:
— Вы мне противны!
Он промолчал, приподняв на мгновение черную бровь.
— В вас ни на грош нет джентльмена! — продолжила она.
— Но и в тебе не так уж много леди, несмотря на то что ты дочь графа и получила некоторое воспитание. За столом ты вела себя как рыночная торговка.
Удар попал в цель. Фрэнсис расправила плечи и решительно направилась к двери.
— Я собираюсь лечь, — бросила она на ходу.
— Охотно составлю тебе компанию. Жду не дождусь того, как начну понемногу узнавать настоящую Фрэнсис Хоксбери.
Он стоял у самой двери, преграждая путь. Что было делать, как поступить? Там, где невозможно победить в открытом бою, нужно действовать притворством, подумала Фрэнсис.
— Я… э-э… как скажете, милорд, — пролепетала она, сделав испуганную мину.
— Филип, — поправил Хок, улыбаясь.
Он редко испытывал возбуждение такой силы, как в этот момент. У него буквально свело сладкой судорогой весь низ живота. Эта женщина, его жена, принадлежала ему душой и телом! Ее покорность подстегнула его даже сильнее, чем неповиновение. «Она смирилась, — думал Хок, вне себя от вожделения, — она полностью в моей власти!»
— Я не заставлю тебя ждать, — заверил он, отступая.
— Я рада, ми… Филип.
Она бросила все тот же застенчивый, испуганный взгляд из-под ресниц, и Хок почувствовал потребность успокоить ее.
— На этот раз все будет иначе, Фрэнсис, — сказал он, привлекая ее к себе.
Он наклонился и дотронулся губами до ее губ, потом приподнял ее лицо за подбородок, заметив небрежно:
— Вот так мне нравится больше. Я доволен тобой, Фрэнсис.
Она промолчала. Хок отступил, позволив ей выйти из комнаты.
— Я скоро! — крикнул он вслед.
Он вышел из гостиной в вестибюль и следил за тем, как Фрэнсис поднимается по лестнице. Мысль о том, что эти длинные стройные, ноги обовьются вокруг его бедер, заставила его сердце буквально запрыгать в груди. Слепой глупец, сколько времени он потерял!
Хок спросил себя, как бы он вел себя в первую брачную ночь, если бы с самого начала узнал Фрэнсис в ее истинном облике. Помнил бы он рассказы мужей джентльменов о соблюдении светских приличий вообще? Хок неопределенно покачал головой: он не знал.
«Друг мой Амалия, — подумал он с нежностью, — в эту ночь твои наставления будут претворены в жизнь». Он представил себе Фрэнсис содрогающейся от наслаждения, вскрикивающей от счастья — и вновь затрепетал от вожделения.
Допив бренди, он поспешил в свою спальню, где нашел Граньона. Камердинер казался погруженным в некую бурную деятельность. Присмотревшись, Хок так и не понял, чем конкретно тот занят.
Граньон то и дело бросал короткие взгляды в сторону соседней спальни, и это наконец возмутило Хока. Неужели во всем поместье нет человека, который был бы предан ему, а не Фрэнсис?
— Иди ложись! — приказал он.
— Ладно, милорд.
Граньон вовсе не бросился к двери и даже не пошел к ней — он пополз, как улитка, едва переставляя ноги. На пороге он обернулся, наткнулся на ледяной взгляд хозяина и с тяжким вздохом прикрыл за собой дверь.
90 
