Последние отзывы

  158  

Ей, строго говоря, даже не нужно было размышлять, что делать дальше. Все ясно — немедленно уходить и позвонить в полицию — там, наверное, понять не могут, куда она исчезла. Но она не могла себя заставить уйти, покуда голос за окном говорил о Боге и о том, что произойдет через двадцать шесть часов. Что он хотел сказать? Что-то о великой милости, ожидающей мучеников. Какие мученики? Что это вообще такое — мученик? Вопросов было много, а она слишком глупа, чтобы на них ответить, с горечью подумала Линда. О чем он говорит? Что должно случиться? Почему у него такой ласковый голос?

Она слушала долго, прежде чем поняла, о чем идет речь. Прошло, наверное, не менее получаса, впрочем, кто знает, может быть, всего несколько минут, и до нее начал доходить жуткий смысл его слов. Она вся взмокла, хотя стояла прижавшись к холодной стене. Здесь, в уединенном доме под Сандхаммареном, готовился страшный теракт, причем не один, а сразу тринадцать, и некоторые из тех, кто должен был эти теракты совершить, уже отправились в путь.

Он все время повторял: у алтаря и в колокольне. Взрывчатка, он говорил и о взрывчатке, о фундаментах, о колокольнях, о взрывчатке — снова и снова. Линда вдруг вспомнила, как отец отмахнулся с раздражением, когда кто-то пытался ему доложить о краже большого количества динамита. Наверное, это как-то связано. Человек за окном заговорил о том, как важно низвергнуть лжепророков, что именно поэтому он и выбрал тринадцать соборов.

Линду бросало то в жар, то в холод, она вся вспотела, ноги затекли и закоченели, колени ныли. Немедленно уходить. Все, что она услышала, было настолько страшно и дико, что просто не укладывалось в голове. Этого не может быть, подумала она. Здесь, в Швеции. Где-то там, среди людей с другим цветом кожи, с другой верой, но не здесь.

Она осторожно расправила спину. Голос умолк. Она уже собиралась уходить, как заговорил кто-то другой. Она замерла. Он сказал только два слова: все готово. Ничего больше. Все готово. Но это был не чистый шведский, она словно услышала голос с пропавшей звукозаписи. Ее зазнобило. Она ждала, что Тургейр Лангоос скажет что-то еще, но в комнате наступило молчание. Линда осторожно добралась до забора и перелезла его. Фонарик зажигать она не решилась. Она то и дело налетала на деревья и спотыкалась о камни.

Вдруг она поняла, что заблудилась и оказалась где-то в песчаных дюнах. Куда она ни поворачивалась, нигде не было видно света, кроме далеких корабельных огней в море. Она сняла шапочку и сунула ее в карман, словно непокрытая голова лучше сообразит, куда идти. Она попыталась вспомнить направление ветра — может быть, это поможет ей найти дорогу. Она опять вытащила шапочку, надела ее и пошла.

Самое главное — время. Успеть. Надо звонить, иначе она будет блуждать тут до бесконечности. Но телефона в кармане не было. Она ощупала все карманы. Шапочка, подумала она. Должно быть, она выронила его, когда доставала шапочку. Он упал на песок, поэтому она ничего не слышала. Она зажгла фонарик и поползла по своим следам назад. Телефона не было. Я ни на что не гожусь, в отчаянии подумала она. Ползаю здесь и даже не могу понять, где я. Она усилием воли заставила себя успокоиться. Снова попыталась сообразить, где она находится. Определив, как ей показалось, направление, она двинулась, иногда на секунду-другую зажигая фонарик и тут же его гася.

Наконец она выбралась на нужную тропку. Слева от нее был дом с освещенными окнами. Она отошла от него как можно дальше и с чувством небывалого облегчения побежала к синему «саабу». Посмотрела на часы — четверть двенадцатого. Время летело незаметно.

Ее схватили сзади, так что она не могла даже пошевельнуть рукой. Она почувствовала дыхание на щеке. Ее грубо развернули и направили в лицо фонарь. Человек, схвативший ее, не произнес ни слова, только тяжело дышал, но она знала и так — его звали Тургейр Лангоос.

50

Небо медленно начало сереть — наступал рассвет. Повязка на глазах пропускала свет, и она поняла, что долгая ночь подходит к концу. И что будет теперь? Все было тихо. Странно, но кишечник вел себя смирно. Ей пришла эта идиотская мысль именно в ту секунду, когда Тургейр Лангоос стиснул ее своим стальными ручищами: прежде, чем ты меня убьешь, я должна сходить в уборную. Если здесь, в лесу, нет уборной, тогда отпусти меня на минутку. Я присяду прямо на песочке, бумажка у меня есть, а потом зарою, как кошка.

  158