30 
— Это для чего? — поправила берет Юля. Поначалу он здорово ей мешал — как впрочем, любая женская одежда шестнадцатого века, состоящая, в основном, из множества юбок и платков. Тяжелые одеяния душили тело, привыкшее к спортивному костюму и короткой, ничем не прикрытой стрижке. Однако татарские шаровары и самодельная блузка смирили ее с действительностью. Привыкла она и к берету, не позволяющему называть ее простоволосой.
— Вы чего это делаете? — повторила вопрос боярыня, но Григорий не ответил.
Они с мужиком подняли получившийся щит и понесли к дому. Вскоре из-за угла послышался стук топора. А потом появился и Варлам.
— Пойдем. — Его широкая улыбка ощущалась даже сквозь густую бороду.
Юля двинулась следом, зашла за угол. Муж посторонился, пропуская ее вперед, и кивнул на дверь:
— Открывай.
Женщина глубоко вздохнула, толкнула створку и шагнула внутрь.
Стены. Ровные бревнышки, из-под которых выпирал еще влажный мох — интересно, откуда они его взяли? Пол лежал на месте, плотно подогнанный, доска к доске. Дверь закрывалась и открывалась, и у стеночки стоял приготовленный засов. Над головой сверкал ровной, свежей древесной белизной потолок — доски поверх стропил. И хотя сквозь щели над головой просвечивало небо, хотя окна все еще оставались просто дырами в стенах — без слюды и ставен, это все-таки был дом.
Юля подошла к мужу, старательно вытряхнула из его бороды и усов мелкую стружку и опилки, обняла и крепко поцеловала.
— Сегодня я хочу ночевать здесь! — потребовала она.
— Конечно, — кивнул Варлам.
Вечером в лагере был праздник. Не столько в честь почти полного окончания строительства, сколько по тому случаю, что бояре привезли с охоты крупного секача и еще годовалого кабанчика. Люди уже успели соскучиться по ароматному сочному жаркому из парного мяса, почти забыли за два месяца пути, что это такое — есть до отвала, без всяких ограничений. И сейчас пьянели от угощения, как от хмельного меда.
Первыми покинули пир Варлам и Юля Батовы — боярин прихватил свою походную медвежью шкуру и сшитую из лисьего меха накидку, подаренную еще до свадьбы будущей жене.
— Эй, молодые! — окликнул их боярин Храмцов. — Как усадьбу-то назовете?
Варлам остановился, посмотрел на жену, пожал плечами и произнес всего лишь одно слово:
— Батово.
Глава 5. Кривой колодец
Ставка рода Мансуровых отличалась от стойбища Алги-мурзы только тем, что вместо полутора десятков здесь стояли два с половиной десятка шатров, да еще тем, что двадцать из них выглядели, как гордость мурзы — оставшийся после отца наследный шатер: двадцати шагов в ширину, подбитый войлоком изнутри и укрытый сшитыми в единое целое овчинными шкурами.
Впрочем, ничего другого татарин и не ожидал. Сколь ни был бы велик хан, но больше двух табунов коней и четырех овечьих отар степь вокруг стойбища прокормить не способна, а значит, в нем есть место только для полусотни людей. Еще примерно столько же бродят неподалеку следом за стадами, охраняя их от степных хищников — двуногих и четырехлапых, гонят на водопой, следят, чтобы никто не отстал и не потерялся. Чтобы не затоптали взрослые ягнят или жеребят, чтобы те росли крепкими и здоровыми, и не упали от слабости во время очередного перехода.
Значит, в ставке живут все те же полтора десятка воинов, десяток женщин, столько же невольников обоих полов, и россыпь голозадых детей. Лишние большие шатры предназначены для родовых беев, по одному на каждого, для ханского родича да десяти-двадцати нукеров. Причем и нукеры, и бей наверняка живут не с ближних отар, а с дани, присылаемой их родами.
Не удержавшись от редкой возможности показать власть над местными беями, Алги-мурза промчался по стойбищу, выбивая копытами желтую пыль, остановился у центрального шатра, вход в который охраняли двое одетых в легкие рубахи и шаровары степняков, спрыгнул и шагнул к пологу.
— Куда идешь?! — встрепенулись охранники, вскочили на ноги и положили руки на сабли.
— Именем султана! — небрежно отмахнулся мурза, и грозные воины вмиг присмирели. В дальнем улусе бескрайней Оттоманской империи не так часто звучало имя Сулеймана Великолепного, чтобы кто-то рискнул произнести его, не имея на то полного права.
Спрыгнувшему с коня следом за мурзой воину в европейской кирасе нукеры попытались заступить дорогу, но превосходящий их ростом на две головы суровый ратник с холодным взором просто отшвырнул степняков в стороны. Окруженные десятком воинов, сопровождавших гостей, девлетовские охранники затевать ссору не рискнули и пропустили гостя в шатер.
30 
