81 
Женщинам это не нравится, Брент. Или ты, юноша, платил ей за это?
— Нет, — возразил Брент, и она услышала в его голосе боль и увидела горечь в его глазах. — Это была моя мачеха.
Байрони не позволила себе пожалеть его и простить ему юношескую неосторожность.
— И ты теперь красишь всех женщин одной краской, так, Брент?
— Наверное, да, — медленно проговорил он. — Это было несправедливо с моей стороны. Особенно после того как я встретил тебя. Меня сразу потянуло к тебе, впервые в жизни, Байрони, я не лгу. Может быть, мне даже хотелось поверить тому старику в Сан-Диего. Это поддерживало мое представление о мире, не рождало сомнений.
Господи, что он говорил? Почему выворачивался наизнанку? Но он уже не мог остановиться.
— Когда я снова увидел тебя — красивую, чистую, я подумал… Ладно, не важно, что я подумал, это продолжалось недолго. Ты вышла замуж за богача Батлера и ждала ребенка. А я смеялся над собой, поверившим, что ты не такая, как все.
— И стал меня оскорблять.
— Да, и это было несправедливо.
Она все еще смотрела на него с недоверием и даже злостью. Вероятно, вспоминала слова, сказанные Мэгги. Он не обязан давать никаких объяснений.
Он — мужчина и теперь ее муж. И делает все, что ему нравится. Разумеется, осмотрительно.
— Довольно этих глупостей, — резко сменил тему Брент. — Я хочу заняться любовью с моей новоиспеченной женой.
Байрони изумленно уставилась на Брента.
— Иди к Селест, — проговорила она, поджав губки. — Отправляйся к своей любовнице.
Брент отвернулся от Байрони и начал раздеваться.
Он слышал, как она глубоко вдохнула, но продолжал снимать с себя одежду, не произнося ни слова. Раздевшись до пояса, он спросил через плечо:
— Ты позволишь помочь тебе снять свадебное платье?
— Нет. Я буду спать в гостиной.
Он резко повернулся:
— Ты — чертовка.
Байрони, не отрываясь, следила за его пальцами, расстегивавшими пуговицы на брюках.
— Перестань, — сказала она, пытаясь задержать взгляд на его лице.
— Нет. — Он переступил через упавшие брюки, поднял их и, аккуратно сложив, повесил на спинку стула.
Брент выпрямился, положив руки на бедра.
— Посмотри хорошенько, Байрони. Надеюсь, тебе нравится твой муж, уже хотя бы потому, что я единственный мужчина, которого ты когда-либо видела голым.
— Ты похож на волосатую.., обезьяну.
— Пожалуй, верно, но не совсем! Но у меня нет волос ни на плечах, ни на спине. А у многих мужчин есть, как ты знаешь. Впрочем, нет, разумеется, не знаешь. — Он нарочито потянулся, наблюдая за ее взглядом.
— Нет, — выдавила из себя Байрони.
Брент собрал остатки терпения.
— Байрони, ты моя жена, и я намерен заняться с тобой любовью. Ты можешь выбрать одно из двух — либо сопротивляться, либо доставить мне удовольствие. Что предпочитаешь?
Байрони опустила голову и ссутулилась.
Ничего не сказав, он подошел к ней и принялся расстегивать множество крошечных обшитых атласом пуговиц на спине платья. Брент безумно хотел поцеловать ее шею — нежную, покрытую тонкими, как дымка, локонами. Он не хотел обижать Байрони, хотел заставить ее забыть свои необдуманные слова, хотел…
— Вот так, — сказал он, стягивая с нее платье. — Может быть, ты хочешь, чтобы я помог тебе снять и все остальное?
— Нет, — ответила она. — Прошу, Брент, оставь меня в покое!
Он покачал головой и громко возразил:
— Нет! Но я выпью немного бренди, пока ты покончишь с этим.
Он с трудом отошел от Байрони.
Она посетовала про себя на то, что все женщины родились под несчастливой звездой, а потом вспомнила Чонси Сэкстон и вздохнула. Делани Сэкстон был красив, умен и невероятно добр. А она, глупая, полюбила этого отвратительного человека, который смотрел на нее как на свою собственность, как на вещь, с которой можно делать все, что ему нравится.
— Я не намерен пить бренди всю ночь, — услышала она за своей спиной голос Брента. — Даю тебе пять минут, Байрони.
Она скрипнула зубами и сорвала с себя рубашку, нижние юбки и белье. А когда потянулась за ночной рубашкой, почувствовала на своем голом предплечье руку Брента.
— Не надо, — сказал он. — Я хочу тебя.., сейчас же.
В Байрони что-то оборвалось от его неумолимого тона. Она повернулась к нему, размахнулась и изо всей силы ударила его кулаком в живот.
Брент втянул в себя воздух и что-то проворчал, больше от удивления, чем от боли. А почувствовав, как она ногтями вцепилась ему в плечи, он схватил ее за талию, швырнул спиной на кровать и лег сверху, зажав в одной руке кулаки ее закинутых за голову рук.
81 
