Особенно,... 
80 
— Он не идеален, Джинни, и сам все время об этом говорит, зато лучшего папы не сыщешь на свете.
— Ребенок говорит чистую правду, Джинни. И я честный человек, с ног до головы, клянусь в этом.
Джинни уставилась в потолок, внезапно поняв, что уже много лет не смотрела вверх. Обычный, ничем не украшенный, и над самой постелью высохшее пятно от воды. Обои, доходившие до самого карниза, были когда-то ярко-голубые с желтым, но теперь превратились в серые, выцвели и выглядели отвратительно-уныло. Почему никто ничего не заметил? Неужели слуги думали, что ей все равно? Очевидно, так. И девушка неожиданно для себя, удивленно покачав головой, пробормотала:
— Это самое странное утро в моей жизни. Вот я лежу в постели с мужчиной, а его маленькая дочь устроилась между нами. Нет, это какой-то бредовый сон, без сомнения, навеянный рагу из зайца.
— Но ты не ела заячье рагу.
Холли хихикнула:
— Миссис Суиндел сказала, что мне его необязательно есть. И что оно выглядит как вареные кости. А вместо этого дала мне большую чашку тернового пудинга.
Алек пристально взглянул на Джинни и весело сказал:
— Зато я не разочаровал Ленни. Съел все, что мне подали. Ну а сейчас, хрюшка, тебе пора возвращаться к себе. Нам нужно встать, а Джинни не хочет одеваться при тебе, да и я не могу.
— Хорошо, — согласилась Холли и, поцеловав Джинни в щеку, обняла отца и помчалась к двери, не забыв захватить по пути фрегат.
Алек, не дожидаясь ее ухода, перевернулся, увлекая за собой Джинни:
— Как ты, любимая? Все хорошо?
Джинни хотелось бы, чтобы он не называл ее так, но в его устах это звучало настолько… прекрасно, что она промолчала и только кивнула, уткнувшись носом ему в плечо. Алек нежно провел костяшками пальцев по ее щеке, обводя контур лица.
— Сильно саднит?
Джинни поняла, что между ногами действительно не только саднит, но еще и ужасно липко, и, встревоженная, взвилась с постели, едва успев в последний момент прикрыть груди одеялом.
— О Господи!
— Что?
Джинни залилась краской:
— Пожалуйста, оставь меня, Алек.
Алек окинул ее долгим задумчивым взглядом:
— На тебе должна быть кровь, Джинни. Это ничего, просто твоя потерянная девственность, вот и все. И мое семя. Ты этого испугалась?
Джинни, обернувшись, со злостью процедила:
— Вы все на свете знаете, не так ли, барон? Что делать, что сказать, как утешить напуганных маленьких бывших девственниц…
— Может, ты и бывшая, но отнюдь не маленькая. Если отпустишь эту чертову простыню, я могу доказать, что твои прелестные груди…
— Молчать! Вы мне не нравитесь! По всей видимости, вы один из тех развратных негодяев, которые привыкли затаскивать в постель по десятку женщин каждую неделю! Ну что ж, возможно, я больше не девственница, но не жалею об этом, поскольку хотела узнать, что это такое. И больше мне от вас ничего не надо, слышите?
«Какая она красивая сейчас», — неизвестно почему и не к месту подумал Алек, глядя на разъяренную фурию, обжигавшую его яростным пламенем. Вполне хороша для него, как серьезно утверждала дочь. Волосы, беспорядочной гривой разметались по плечам и груди. Зеленые глаза стали еще зеленее на бледном лице.
Алек неожиданно понял, что Джинни сильно похудела за эти несколько дней. Высокие скулы выдавались чуть сильнее, казались немного резче очерченными. Джинни выглядела такой хрупкой и слабенькой, и это пугало Алека. Он хотел видеть ее сильной. Сильной и мужественной, но одновременно нежной и щедрой… во всем, что касалось его.
О дьявол!
— Я слышу тебя. Ты почти кричишь. Джинни с силой стукнула кулаком по кровати:
— Черт вас побери, барон, я действительно так считаю, и…
— Но ты можешь забеременеть, Джинни. Надеюсь, что так и будет. Может, хоть это тебя образумит. Джинни мгновенно осеклась.
— Беременна… — повторила она каким-то чужим, непохожим на обычный голосом, тонким и жалобным словно плач ребенка.
— Я дважды пролил в тебя свое семя. Я был в тебе, Джинни, так глубоко, насколько это возможно. Ребенок, вполне вероятно, уже зародился в твоем чреве.
Этот очень спокойный, чуть протяжный голос окончательно вывел Джинни из себя. Она круто развернулась, врезала кулаком в челюсть Алека и молниеносно кинулась на него. Алек повалился на спину, хохоча до слез, пока Джинни, оседлав его, колотила в грудь, выкрикивая проклятия. Волосы ее рассыпались по его лицу и плечам. Наконец, устав от всего этого, Алек схватил ее за руки и дернул на себя.
80 
