Все остальные тати успели понять, что жертва решила показать зубы, и приготовились к схватке.
— Будь ты проклят! Выродок! Ублюдок! — выл разбойник со сломанным коленом. — Мне же больно!
— Извини… — Ведун, чуть отступив, взмахнул кистенем и впечатал его «романтику с большой дороги» в лоб. Чтобы в спину не ткнул при возможности. Потом спрятал кистень обратно в карман и подобрал с земли саблю.
Тати сбивались в стаю — пара вышли из-за коней, еще один, подтягивая штаны, выбрался из кустов. Их набралось аж восемь. Один удерживал бьющуюся и воющую в голос Любаву — значит, против ведуна оставалось семеро. Андрейка, схватив меч одного из убитых врагов, встал возле Олега:
— Покажем им, ведун!
— За спиной моей смотри, — приказал Середин и начал шептать наговор.
— Сдавайся, тупица, — предложил долговязый разбойник. — Мы тебя просто латинянам продадим. А так ведь сперва пораним, а потом жилы вытягивать начнем да железом каленым жечь.
— Щ-щас! — Ведун начертал знак Перуна взмахнул рукой, и… И понял, что бог грозы, как и Мара, лишил его своих подарков. Метать огненные шары он больше не мог. — Предатель…
— Руки ему руби! — первым кинулся вперед долговязый.
Олег еле успел нагнуться, подхватить с земли чей-то щит, принять на него удар меча и в ответ рубануть понизу. Долговязый вскрикнул — до добить его Середин не смог. Сбоку мелькнул топор — ведун принял его на клинок, отвел в сторону, увидел, как другой топорик падает сверху на щит, дергает верхний край к себе, открывая щель для удара — но сабля успела выскочить навстречу первой, вонзившись татю точно между глаз. Олег отпрянул, отступая от заходящего сбоку грабителя. Счет уравнялся уже на отметке шесть к одному. А если долговязому досталось хорошо — то и пять к одному. В общем, шансы уцелеть стремительно повышались.
Слева кинулись с топорами двое, справа один — навстречу двоим Олег выбросил щит, третий топор отбил саблей и тут же обратным движением резанул врага по груди. Тот неуклюже попытался пригнуться, и кончик клинка задел его шею. Вверх ударил фонтан крови.
— Три-ноль, — подвел итог Середин, поворачиваясь влево. Однако тут высунуться из-за щита ему не дали. Удар сыпался за ударом, в нескольких местах чужой, стянутый ремнями из сырого дерева щит оказался пробит, доска с края отвалилась. А между тем еще двое татей с мечами опять заходили справа.
— Великий Сварог, еще немного, и я останусь без щита, — пробормотал Олег. — Придумай что-нибудь! Неужели вы про меня уже забыли?
Сквозь грохот ударов по щиту топот копыт было не различить, а потому выросшая из груди разбойника с топором рогатина показалась воистину божьим подарком. Его напарник повернул голову — и голова исчезла. Последние двое ринулись врассыпную. Но в воздухе промелькнула палица, ударила татя в спину и с хрустом опрокинула. Хрустнул, скорее всего, позвонок. Всадник повернул ширококостного скакуна за другим злодеем. Сверкнул булатный меч — и развалил его надвое.
Один тать все-таки ушел: Любаву никто более не держал, а вдалеке слышался хруст ломаемых ветвей.
Нежданный спаситель спешился, развернул плечи:
— Ты ли это, ведун Олег?! — содрогнулся лес от громогласного крика.
— Я, боярин Радул.
— Нашел! — Богатырь раскрыл свои объятия, и Середин не без внутреннего страха шагнул ему навстречу.
Однако боярин, с чувством потискав своего соратника, ничего ему не сломал. И даже вроде синяков не оставил.
— Откуда ты, боярин?
— Да вот, понимаешь, — взмахнул рукой богатырь. — Обманул нас тот витязь, оказывается. Никакой рати я на тракте не нашел. И в лесу никаких следов стоянки не заметно. Я к россоху вернулся — а его и нет! Поляна приметная, дерево — а нет отворота, и хоть ты тресни. Я все дни туда-сюда ездил — нет ничего. Ни вас, ни россоха, ни ратника того как не бывало. А сегодня поутру еду, слышу: никак девица о помощи кличет. Я сюдыть повернул, да сечу и увидел. А то, стало быть, ты татей режешь! Остальные где? Воевода, Сварт белобрысый, Ермолай, девка твоя?
Олег почувствовал, как по его сердцу скребнули кривым кошачьем когтем. Он покрутил головой, подозвал мальчика:
— Знакомься, Андрей. Это боярин Радул, богатырь из Киева. А это княжич изборский, сын князя Радомира.
— Нашли, стало быть? — наклонился к нему могучий воин.
— Нашли… — Олег повернулся и начал собирать в чересседельную сумку разбросанные по поляне вещи.