Особенно,... 
4 
— Не бойся, Юрий Семенович, у меня не замерзнешь. Сейчас ради праздника согревающего чего за столом выпьешь — и вовсе любая хворь пропадет. Одевайся, княже, и пойдем. На пустое брюхо лечиться — только снадобья зря переводить.
В трапезной дворня уж заждалась. Без хозяина садиться за стол никто не смел, и все толкались вдоль стен и в коридоре: холопы, в сече проливающие кровь бок о бок с князем, а потому достойные разделить княжескую трапезу, княгиня и ее доверенные ключницы, няньки и приживалки. Обычные смерды уж давно сидели на кухне за угощением — а самые близкие к хозяину слуги, получалось, маялись от голода.
Андрей, решительно пройдя вдоль ряда склоненных голов, занял место во главе стола, приветил гостя, указав место одесную от себя, затем ошуюю, ближе к сердцу, посадил на законное место Полину. Прочие сотрапезники засуетились, тоже усаживаясь. Холопы Друцкого — возле господина, приживалки — слева от княгини. Воины самого Андрея на этот раз оказались отделены от князя нешироким проходом — сидели за отдельным столом напротив него.
— Ну что, откушаем, чем Бог послал? — потер ладони Зверев и тут же получил от жены толчок локтем под ребра.
— Ты чего, батюшка? — округлила глаза Полина. — А молитву?
— Давай в другой раз, — тихо предложил Андрей. — Гости слюной захлебнутся.
— Читай молитву! — решительно потребовала супруга и округлила глаза еще сильнее. — Не позорься перед людьми.
Она перекрестилась, сложила ладони перед лицом и потупила взор. Князь Сакульский, смирившись, последовал ее примеру.
— Отче наш, Иже еси на небесех! — тихо забормотала женщина.
— Отче наш, Иже еси… — громко повторил за ней Андрей.
— Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избави нар от лукавого. Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполнявши всякое животное благоволения…
— Аминь! — уже без подсказки закончил Зверев. — Угощайтесь, гости дорогие, чем Бог нас ныне порадовал. Полинушка, за здоровье гостей не мешало бы и бокалы поднять.
— Как у тебя язык поворачивается, батюшка?! — испуганно перекрестилась жена. — Пост же Рождественский! Нечто одного дня с баловством хмельным не перетерпеть?! Одно токмо на уме!
— Они же с дороги, Полюшка. Им поста можно не соблюдать.
— Ужо прибыли, — решительно отрезала жена. — Так ведь, батюшка?
— Верно, Поленька, верно, — послушно кивнул князь Друцкий. — Пост есть пост. От заветов христовых нам отступать невмочно.
— Да, — успокоенная поддержкой родича, гордо глянула на мужа Полина. — Законы Божии в нашем доме завсегда нерушимы будут!
Зверев смирился и стал складывать себе на блюдо угощение со скудного постного стола: немного печеной форели и белорыбицы, заливное из судака, вместо вина плеснул в кубок чуть желтоватого сыта, взял пару пресных лепешек, пропитанных миндальным молоком. На сладкое его не тянуло, а потому кашами с медом и изюмом он оставил баловаться дворне. Немного перекусив, повернулся к гостю:
— Так и не спросил, дядюшка: как ныне дела в княжестве твоем, как здоровье супруги и сына, не доходили ли к вам вести от батюшки моего из Лисьино? Федор, вижу, не приехал. Давно я его уже не видел. Как он?
— В хлопотах Федя по хозяйству мается, — улыбнулся Юрий Семенович. — Мне уж к царю небесному вскорости отправляться, вот на него ныне дела княжеские я и свалил. Пусть вникает, покуда есть у кого совета спросить. Коли меня отпоют, кто же в трудный час подсказку даст? Невесту мы ему присмотрели, Марфу из бояр Кокоревых. Род небогатый, но древний. Тимофей Кокорев ныне в опричную тысячу царскую записан. А девка собой ладная, крепка да румяна. Видел о прошлой Пасхе, к причастию в Софийском соборе ходила. Коли сладится, глядишь, вскорости внуков мне принесут.
— Федор-то невесту уже видел? — задал наивный вопрос Андрей.
— Некогда ему, княже, — небрежно отмахнулся Друцкий. — Служба царская из двух лет на третье к себе зовет, дела хозяйские я на него скинул, да еще охоту с иным баловством никогда не забывает. Куда уж ему по чужим городам на смотрины кататься?
«Ну да, само собой, — мысленно усмехнулся Зверев. — Разве можно двадцатилетнему мальчишке доверить такое важное дело, как выбор будущей жены? Когда дело до венчания дойдет, там невесту и покажут».
4 
